Возвращение в Зион…

Дальше фото в статье Никиты Скороходова

Зион или Зайон.
Так и не нравится мне слово Зайон, к тому же говорят, оно означает что-то неприличное. Поэтому буду лучше называть по прежнему Зион, так как это ближе к истинному значению – Сион. Зион находится в зеркальном отражении израильского Сиона. Вообще, в Америке много мест, названия которых повторяют названия Старого света.

Перед поездкой в Зион были мысли о Сионе, о духовном, о вечном, ожидания прикосновения к какому-то таинству.
Но все же ближе к религиозным, ощущения скорее были в пустыне Мохаве, которую мы пересекали, когда ехали из Джошуа в РедРокс, с ее бесконечной ровной дорогой в никуда, и стоящими вдоль дороги Джошуа Три, с воздетыми к небесам руками.

А Зион? Какие у меня впечатления от Зиона?
Джошуа уютное сибаритское место, я бы даже сказала какое-то растаманское, РедРокс – демоническое, Йосемити – сказочное, а в Зионе есть что-то богемное.

Это место так и напрашивается для киносъемок «Скалолаза» со Сталоне в главной роли, «Вертикального предела» с его крутыми кадрами отвесных стен. Да и сам парк Зион будто одна большая декорация к кинофильму.
«Зисис Зайон-лодж», – этот механический голос в салоне шатла, кажется, будет теперь бесконечно звучать в голове.



Вообще, парк Зион был выбран для места проведения фестиваля именно из-за его цивилизации, обустроенности, комфортности условий, возможности пользоваться шатлом. Памятуя об основной проблеме с транспортом, которая была во время первого фестиваля в Доломитах, наличие шатла, который постоянно курсирует через весь парк и на котором можно доезжать под массивы, было самым решающим аргументом в пользу Зиона.





Но собственно, я не о фестивале хотела в этот раз написать, не как организатор какого-то события, а просто свои личные впечатления.


///

Приехали мы в Зион, как обычно, поздно вечером, почти ночью, даже на КПП никого уже не было. Хотя потом увидели машину рейнжеров с полицейскими мигалками. Как выяснилось, они каждую ночь курсировали по парку.
Кемпинг оказался огромный, ночью найти свой кемпсайт среди сотен других было достаточно проблематично. Но нас уже дожидались наши американские друзья – Сергей с Яной, и встретили на въезде. Тут же началось приобщение к американской жизни. Нас учили жарить маршмалоу на костре. Нанизываешь некую хрень на прутик и засовываешь в костер, она там пузырится и лопается. Процесс мне понравился, но саму хрень попробовать я так и не решилась – желудок пожалела.



Кроме этого у ребят оказался с собой настоящий тульский самовар и мы не преминули этим воспользоваться и выпить чаю за дружбу народов – России и Америки.



Потом нас угощали какими-то яблочными сосисками со вкусом мяса. Это хитрая уловка для вегетарианцев. Желудок думает, что это мясо, а на самом деле морковка… или яблоко, я уже не помню из чего это сделано, но не похоже ни на яблоко, ни на мясо.
Дальше было много таких приколов, но все уже ушло из памяти, как не нужная информация.

///

Утро. После РедРокса и полубезумных ночей, когда приходилось сначала пол ночи бороться со стихией, в попытках поставить и привязать к машине палатку, потом всю ночь мужественно выносить задуваемый порывами ветра прямо в лицо песок, а потом рано утром вставать и лезть на маршрут, тут в Зионе мозг и тело, наконец-то, блаженно растекаются по палатке. И в таком состоянии они находятся до глубокого утра. Вылезаю в 9 утра. Оказывается Сергей с Яной уже встали, уже сходили зарегистрировались у рейнджеров и дожидаются, когда мы проснемся.

Кемпинг


Вид из кемпинга


Наш маленький кукольный кемпсайт


А это Сергей с Яной, наши американские друзья из Денвера


Завтракаем. Выдвигаемся под массив, где я планировала проводить Школу, чтобы глянуть, что там вообще и как.
Поскольку у нас две машины на всех, ну еще трейлер есть, но трейлер там на дороге не развернется, да и бензина жрет немерено, то на двух машинах перевозить потом всех участников будет сложно, поэтому я решила посмотреть можно ли дойти под скалы пешком. Массив напротив кемпинга, в прямой видимости, но дорога идет в сторону туннеля вкруговую, обходя гору по кругу.

Вид на кемпинг со скал


По пути туда троп никаких не обнаруживаем, поэтому просто поднимаемся по шоссе, топая по асфальту через все витки серпантина. Долго, два часа заняло, столько идти с участниками до места школы не вариант.



Дальше события можно опустить, так как ничего примечательного не было. Экшен был, но ничего запоминающегося. Подъехали, нашли тропу, дошли, увидели скалы – нормальные скалы, посмотрели маршруты – нормальные маршруты. Есть где и новичкам и мастерам поупражняться. Полазали сами, поупражнялись. Попробовали что тут за 5.9 – нормальные 5.9, обычные, даже негде побояться. Попробовали 5.10, тут уже по пацански, но тоже все комфортно и негде побояться, только трудно.



Понравился мне сибаритский стиль скалолазания в Джошуа и Толя Ортин презентовал мне такой стульчик, как у местных скалолазов :)


Самое интересное случилось под вечер. На спуске.

Я решила попробовать спуститься напрямик. Тропы конечно нет, сплошные колючки и кактусы. Но что мы под Замин-Карором не ходили по таким колючкам, когда поднимались на соседние склоны и пупыри, чтобы сделать фото стены? Мы то спустимся где угодно, главное пройти и глянуть пройдут ли там потом все остальные участники нашего фестиваля.
Парни, Никита с Серегой, конечно, поддержали эту идею, так как спускаться обратно по серпантину два часа им было влом. У девушек мнения разделились. Надя с Катей не хотели лезть в колючки и правильно делали. Я до сих пор вспоминаю свои ноги, когда в Душанбе после Замин-Карора надела платье – все они были расцарапаны. Яна, как верная жена, попыталась пойти с Серегой, то есть с нами, но я ее отговорила. Светового времени оставалось в обрез, фонари не взяли, а мало ли что там на пути может оказаться. Тем более, что там вдоль всего склона идет нижний скальный пояс, а мы как бы на одном из ярусов находимся. И я рассчитывала попасть в один из кулуаров, замеченный снизу и спуститься по нему. Правда как следует мы его не успели рассмотреть, так как сразу пошли по дороге. Поэтому было предчувствие, что и в этом кулуаре мы можем упереться в скалы.

Тут недавно беседовала с Николаем Тотмяниным и он в разговоре сказал: «Как правило, человеку должно везти, хотя эту везучую ситуацию ты сам создаешь. Ты готовишься, тренируешься, книжки читаешь». Вот и нам повезло. Повезло, что времени хватило на спуск, повезло, что Яну отговорили. Хотя эта везучесть, как правильно заметил Николай, создаётся опытом, который позволяет проанализировать ситуацию на подсознательном уровне.

Начало спуска было обычное бездорожье по колючкам, кустам, камням, земле с сыпухой. Дальше на спуске в кулуар пошел легкий боулдеринг, зато без колючек.
– А вот теперь приехали, – почему-то совсем не удивило, когда Никита это произнес. – Доставайте веревки и обвязки.

Свинья грязи себе везде найдет. Если хочешь найти приключения на свою задницу, то даже в РедРокс за ними ехать не надо. Что там было про Сталоне, Вертикальные беспределы и прочие скалолазные блокбастеры? Мотор, камера, поехали.
Серега все еще не верит, что мы тут будем спускаться. С ужасом смотрит на можжевельник, растущий на самом краю песчаного обрыва, который переходит в рассыпающиеся отвесные скалы. Весь этот скальный пояс напоминает скорее не скалы, а карьер, только эскалатора не хватает, чтобы вычищать отламывающиеся глыбы.
Мне этот можжевельник тоже не нравится, но до темноты обратно наверх уже не успеем подняться. Прохожу чуть дальше, там повыше и покруче, но другой, растущий так же на самом краю, можжевельник выглядит покрепче – корни вроде у него потолще.
Создаем консилиум с Никитой. Пытаемся заглянуть вниз, насколько возможно это сделать – подойти к краю и не обрушить при этом вниз пол склона, и понять хватит ли шестидесятки до низу.
Никита уверяет, что хватит, и как истинный джентльмен, дюльферяет вниз первым. Первый пошел.
– Земля.
Второй пошел.
Я остаюсь последней, по принципу, что капитан должен последним покидать тонущий корабль.
Честно говоря, это было повеселее, чем лезть 5.9 и 5.10. Сердце йокает внутри еще как, когда повисаешь на веревке на отвесе, под тобой пол сотни метров, и ты знаешь, что эта веревка держится на можжевельнике, который растет просто в каком-то песчанике. Особенно оно йокает, когда сверху на голову из под веревки начинает сыпаться дождь из песка и каменей.
– Мы уже заволновались, когда там сверху все посыпалось, – говорит Никита, когда я спускаюсь на землю.
– Это я просто узел пыталась вывести как можно дальше за отвес и узлом вывалила.
– Я так и понял, – просто ответил он.
Свой парень, все понимает. А Серега в ужасе продолжал смотреть на нас, как на «рашен крейзи».
– Половина моих друзей отказались бы тут спускаться.
– И что бы они делали? Шарились бы в темноте без фонарей вверх по склону, рискуя наступить на гремучую змею? Или сидели бы и куковали до утра всю ночь?
На этом наше маленькое приключение закончилось. Смаркировав веревки, мы двинулись к кемпингу. Правда, немного нервировала полицейская машина, которая почему-то стояла напротив с работающей мигалкой, пока мы дюльферяли. Но когда спустились в кемпинг, никто не прибежал заковывать нас в наручники за то, что мы спускались не по маркированной тропе.
Девчонки уже готовили ужин. Весело над нами похихикивали. Им удалось кого-то заавтостопить.
– Считайте, что мы оказали вам любезность, так как без мужиков у вас было больше шансов поймать попутку, – заверили мы их, поглощая какую-то очередную экзотическую американскую еду.


///

На следующий день ничего примечательного не было. Ходили в Спрингдейл, осматривали достопримечательности и местные магазины, искали бесплатный Wi-Fi.





Вечером подъехали участники, была вечеринка с огромным кулером маргариты, которую приготовили Сергей с Яной. Все после перелетов и переездов решили подольше поспать прежде, чем идти лазать, поэтому выход назначили на 11 утра.

И тут Сергей с Яной говорят: «Мы хотим утром сходить погулять». На какой-то трейл на Анжелс Лейдинг, ведущий на обзорную площадку. Никита тут же увлекся этой идеей, сказал, что тоже хочет «погулять». Поскольку мы уже выспались, то и я решила размяться за компанию, заодно осмотреть массивы, так как внутри основного каньона мы еще не были.
Вот только «погулять» с Никитой – это означает не романтическую прогулку, а обычно жесткое наказалово.
Назначили подъем на 6 утра, выход в семь. Просыпаемся в шесть, вылезаем. Рядом с нашей палаткой уже Серега с Яной.
– Мы думали, вы проспали.
– Что значит проспали?
И мы только сейчас после того, как три дня прожили в Зионе, узнали, что оказывается в Юте время на час отличается от калифорнийского и уже не шесть, а семь утра. Хватаем рюкзаки и заскакиваем к ребятам в их трейлер, даже не умывшись. Чай пьем прямо в трейлере.
Я нервничаю.
– А вдруг все участники знают, что время тут другое и соберутся во время? А мы опоздаем.
– Успеем, – невозмутимо отвечает Никита.
Ну да, успеем. Судя по описанию, этот трейл идется два часа. А если все соберутся по новому времени, то в нашем распоряжении всего и есть два часа. А нам потом еще по дороге обратно пешком топать 10 км, так как Серега с Яной ведь идут гулять и явно не побегут бегом.



Трэйл на Анджелс Лейдинг


Дальше начинается скайраннинг. Как только выскакиваем из трейлера, сразу ломим наверх, обгоняя по пути гуляющие парочки. Серега с Яной и девчонками постепенно остаются позади. Я же пытаясь не отстать от Никиты, начинаю срезать все витки нудного и длинного серпантина прямо в лоб, но все равно отстаю. Пока добралась до вершины, он уже успел там все отфоткать и начать спуск. Но тут выясняется, что мы не туда поднялись. Главный трейл идет на правую вершину, а мы поднялись на левую. И… Никита вместо спуска заворачивает на правую тропу.
Стоп. Наконец-то в этой бездумной гонке у меня включается разум. Зачем бежать снова на соседний пупырь, который на 50 метров выше? Только потому что туда прутся все остальные? Но глядя на всю эту толпу, которая двигается друг за другом, держась за металлический трос, осознаю, что нет никакого желания идти в этом паровозе. Лучше потом залезть на вершину по какой-нибудь стене.
Хотя тогда я еще не видела поста про ужасы перильного альпинизма на Эвересте, но сейчас, когда увидела, сразу вспомнился тот трейл.

Еще вспомнилось, как когда-то в новичках испытала разочарование в альпинизме, потому что нас вели на вершину целым отрядом из 7 или 10 отделений, и эта гусеница в 70 человек ничем не отличалась от нынешнего эшелона на Эвересте.
Я тогда подумала, неужели это и есть тот красивый альпинизм, который показывают по телевизору. А где же борьба один на один? А где это состояние, когда стоя на вершине, «ты счастлив и нем», как пел Высоцкий. Никакого счастья и онемения, когда тебя, как барана, проводят стройной цепочкой через вершину, затоптанную сотней ног, утыканную фантиками и окурками. Думаю, что прежде, чем писать об ужасах перильного альпинизма на Эвересте, надо вспомнить ужасы советского альпинизма. И ведь выжили, все это само ушло и кануло в лету. Так и на Эвересте рассосется со временем. Когда само восхождение на него настолько девальвируется, что уже не будет для всех чем-то престижным, то люди сами перестанут туда лезть.

Но это я отвлеклась.

Пока ждала Никиту, то наслаждалась утром, рассветными лучами, пением птиц, парящими в небе соколами. Наблюдала, как бежит ящерка, как она вылезла погреться на камне. Пожалуй, это были самые медитативные моменты за все время пребывания в Зионе.



Затем прибежал Никита, и мы понеслись вниз. Идущие не спешно вверх люди, кто с улыбкой, кто с ужасом в глазах, шарахались в сторону, уступая нам дорогу. Добежав до шоссе тут же сворачиваем на него и бежам дальше, пытаясь по пути кого-нибудь тормознуть. В итоге нам это удается и в кемпинг приезжаем как раз к тому времени как народ неспешно завтракает и собирается.

И как эта гонка вниз, так потом все остальные 10 дней в Зионе стали такой же сумасшедшей гонкой – пролезть самим маршрут, спуститься, переехать на другую остановку, понаблюдать за работающей на стене связкой, впрыгнуть в шатл, доехать до следующей остановки, понаблюдать другую связку, вернуться в кемпинг, напечатать репортаж, отправить его, правда отправлять и выкладывать репортажи приходилось уже ночью, потому что регулярно какая-то связка девчонок дюльферяла по темноте и не успевала на последний шатл, приходилось ехать за ними на машине.



///

Что еще запомнилось?

Touchstoune Wall

Почему-то такие впечатления на всю жизнь, которые остались после маршрута на Rainbow Buttress, который мы ходили в РедРоксе, тут ни один маршрут так не отложился. Хотя Touchstoune Wall был технически сложнее.

Но даже Тачстоун мы пролезли комфортно. И скорее это была, именно, романтическая прогулка, чем наказалово.

Никита как-то в начале фестиваля сказал: «Хочу сходить с Надей на маршрут». А если мужчина хочет… то его мечты сбываются.
И вот совершенно неожиданно у Нади выпала из игры напарница. И я предложила ей пойти с нами на Touchstoune. И мы пошли в тройке.
Планировали идти с обработкой, как перед нами Марина Нечаева с Наташей. Но когда были провешены три нижние ИТОшные веревки, оказалось, что время всего только 12 или час дня. Поэтому решили лезть до конца, чтобы завтра не жумарить по этим веревкам. И кроме висячих станций на стене, когда вся задница устает висеть в обвязке, никакого другого особого напряга на маршруте не было. Наверно, у Нади только была масса эмоций и острых ощущений, потому что у нее это был первый маршрут, на котором подряд три или четыре станции на гладкой отвесной стене и приходится висеть прямо над пропастью и над дорогой.

Это кажется третья станция. Уже не помню точно.




Но со временем к этой глубине под собой привыкаешь. Помню когда-то дух захватывало от нее. А сейчас висишь, периодически смотришь вниз себе под задницу, смотришь на тонкую полоску дороги, по которой катаются взад-вперед кажущиеся сверху такими маленькими шатлы.



Вот один из них остановился прямо под нами.
– Это водитель устроил экскурсию, – говорит Никита. – Он сейчас показывает на нас и рассказывает про то, как по этим стенам лазают скалолазы. Когда я до этого ехал в шатле, какие-то парни тоже лезли, и он так же останавливался и рассказывал.
Они на нас смотрят, наверно, как на обезьянок.
И мы тоже висим и смотрим вниз, как там люди движутся.

Вон Лена Кузнецова ходит внизу по дороге и смотрит наверх. Это она за нами приехала понаблюдать.
А вон вдруг какой-то мужик бежит с фотоаппаратом и штативом.
– Эй, мужик, ты бы хоть свой е-мэйл оставил, чтобы потом фотки прислать.
Да, только жаль мужик не услышит, если ему с такой высоты покричать.

В общем, никого уединения. К тому же понимаешь, что если что-то случится на стене, то сразу куча людей набежит, спасателей вызовут, и тебя снимут так быстро, что даже испугаться не успеешь. Все это, конечно, лишает само восхождение той остроты ощущений, как на Rainbow Buttress, где в глубине удалённого каньона ты отрезан от всего мира.



///

– Если мы сходим на Тачстоун, то я в этой поездке буду полностью удовлетворена, и потом можем делать все, что ты пожелаешь, – опрометчиво сказала я, когда Никита заговорил о планах полезть на Тачстоун.

После Тачстоуна он пожелал сбегать на очередной трэйл на обзорную площадку, какой-то обзервейшен трейл или что-то в этом духе. Это та самая смотровая площадка, откуда сняты знаменитые снимки каньона Зайон.



Лена Кузнецова, когда туда сходила, рассказывала как там красиво.
Никита вдохновился и снова захотел «погулять».




И вот понаблюдав за очередной связкой, прикинув по времени сколько им еще до верха и до дюльферов, доезжаем до соседней остановки и идем на этот самый обзервейшен. К счастью, все остальные туристы уже с него спускаются, а не поднимаются.

И опять наша «прогулка» вылилась в скайраннинг. Наверх мы можно сказать дошли, если это называется «дошли», так как Лена говорила, что подъем наверх занимает 3,5 часа, у нас он занял два часа. А вниз снова бежали. Правда, уже по моей вине.
– Ирин, пора идти, – произносит Никита.
Я же стою и медитирую, глядя вниз на уходящий вдаль каньон в свете закатных лучей.
Перед этим он терпеливо ждал двадцать минут, пока я наблюдала все это время полет орла.
– Никит, мы все время куда-то бежим, на Тасчтоуне вылезли наверх впритык, пришлось сразу дюльферять. Это единственный шанс, когда есть возможность впитать в себя окружающие виды, ведь мы тут больше никогда не окажемся.
– Я не против, но у нас мало времени на спуск, девушки должны скоро начать дюльферять.
– Я знаю расчетное время. И готова добежать вниз за час, только чтобы иметь еще лишние полчаса спокойно постоять.
В итоге мы сбежали вниз за 45 минут, догнав на спуске тех туристов, которых встретили когда поднимались наверх, а они тогда начинали спускаться.
Закладывая виражи на поворотах и пробегая мимо, мы думали про них: «Вот они гуляют, блин…». А они наверно, заслышав сзади топот и шарахаясь в сторону, думали про нас: «Вот они бегут, блин…».
А еще я вспоминала Женю Колчанова и что скоро на Эльбрус рейс, и как мы тут тоже скайраннингом занимаемся. Даже попросила Никиту специально подловить меня за поворотом, чтобы сделать фотку для Жени: «Привет из Америки».




В итоге, когда мы добежали вниз, впрыгнули в шатл и доехали до следующей остановки, девчонки только-только начали дюльферять первый дюльфер. Вздохнув от того, что снова придется ночью ехать за ними на машине, мы сели в следующий шатл и отправились в кемпинг пить пока пиво…

Нет, в этот раз было вино. Пива хотелось после Тачстоуна. А еще чипсов. Да, да, все мои друзья не поверят. Всю дорогу я посмеивалась над Толей, который постоянно потреблял там чипсы и кока-колу, и тут сама испытала жуткое желание потравить свой организм пивом с чипсами. Вернее не пива захотелось, а эля. Благо у нас этого эля стоял в багажнике целый ящик. В итоге я и удовлетворила это непристойное желание, пока мы сидели в машине и печатали репортаж, пытаясь заодно утолить жажду и голод, чем попадется под руку, так как времени готовить еду у нас там с Никитой практически не оставалось. К счастью, иногда Мадина нам что-нибудь готовила, да Вася Попов баловал периодически зажаренными на костре аппетитными толстыми кусками мясного стейка. Все остальное время мы питались с утра йогуртом и бутербродами с арахисовым маслом, а вечером разогревали сваренные раз в три дня бобы.

Мы даже в душ с Никитой не успевали съездить там. За все время фестиваля только один раз сходили в душ у Иры Рыженковой в гостинице, пока заезжали к ней обсудить оргвопросы и сделать все взаиморасчеты.

Иногда правда успевали носки постирать :)


При этом почему-то совершенно не похудели. Я сейчас на Эльбрусе похудела так, что штаны сваливались, хотя на Эльбрусе мы жрали в немереном количестве. Видимо американская еда такая – что даже если совсем не ешь, все равно будешь толстеть.


///

Что еще.

А еще у нас была фотосессия.

Я же говорю, что декорации в Зионе соответствуют – как раз богемные.
Катя Ефимова привезла с собой вот такую богемную камеру.




Катя сейчас учится с ней работать и заодно предложила сделать имиджевое фото фестиваля Zion Women. Я его пока тут не публикую, так как пока не придумала куда его красиво, стильно и богемно использовать. Ну и кроме этого уже обычным Никоном, она сделала разную постановочную съемку для девушек и заодно для спонсоров.



Целый день ушел на все эти фотосессии. Пока девушки фотографировались, спортсменки пользовались возможностью отдохнуть от лазанья крэков


После чего Ира Рыженкова, которая целый год помогала мне со всей организацией фестиваля в Штатах, устроила для всех прощальный сюрприз – запуск фонариков желаний. Это такие фонарики из бумаги, внутри фитилек или нечто наподобие свечки, поджигаешь его, а когда фонарик наполняется воздухом, отпускаешь. И он взлетает. У кого-то вообще не запускался, и сгорел весь фитилек. У кого-то поднимался плавно и улетал далеко за горизонт. А у нас с Никитой взлетел, как ракета, и быстро унесся вверх – кому-то из двоих похоже удалось очень быстро запустить свое желание, видимо энергетический посыл был силен.

Фотографии тоже выкладывать не буду, потому что мы не фотографировали. Ведь желания – это должно быть таинством.