Доверся мне

Доверся мне

Это мероприятие планировалось как обычное зимнее восхождение: два приятеля, один с большой мотивацией, другой почти без оной, решили пролезть маршрут по контрфорсу Френдо на Северной стене Игю дю Миди в Шамони. О том, как из этого получилась реальная альпинистская драма и о том, почему его приятель больше не ходит с ним в горы рассказывает известный английский альпинист и журналист Andy Kirkpatrick

Andy Kirkpatrick

Собрав остатки сил, мы открыли примороженные двери ведущие в туннель станции канатной дороги на вершине Игю дю Миди. Порыв урагана с треском захлопнул за нашими спинами дверь, погрузив нас в полную тишину. Три дня борьбы за выживания закончились как оборванный целлюлойд фильма темнотой туннеля. Мы безмолвно валялись на полу, созерцая ледяной потолок. Никто не хотел нарушить ощущение обволакивающего покоя и защищeнности. Мои руки превратились в ледышки, а лицо было измазано кровью. Верeвка валялась у наших ног: ещe неделю назад купленная в лавке в Шамони, она представляла собой смeрзшийся, разлохмаченный и перебитый клубок. Наши закладки и карабины остались на горе. Они висели на последних метрах 1100-метровой стены. Мы без сожаления оставили их висеть там, для того, что бы скорее достичь выхода с маршрута.

Ни драм, ни страданий
Рукопожатий и поздравлений не было - поздравления с выживанием редкость. Единственно, что я мог сделать, завалиться рядом и мучиться совестью на предмет того, что со всей своей маньячной одержимостью затащил его на, как казалось, трети классный альпийский маршрут. В отличие от несчастного капитана Агаба, я и дальше смогу "ходить на охоту", но мой партнeр- Аарон после этого "плаванья" вряд ли вновь поднимется на борт корабля - развязав узел верeвки, мы развязали наши отношения навсегда.

Наши отношения были уже омрачены до совместного приезда в Шамони. Аарон всегда был тихоней, но совершенно надeжным альпинистом, который часто ходил маршруты в Альпах и в Норвегии как зимой, так и летом. Он никогда не боялся ходить первым, не важно где это было. Он одинаково уверенно балансировал на совершенно минималистки оборудованной восьмeрке в Гритстоуне или карябал зубами кошек разнообразные ледовые кошмары Бэн Нэвиса. Но не понятно, по каким причинам он не имел достаточно мотивации в этом году. Возможно, потому что он вот-вот должен был защитить докторскую степень и начать совершенно иную жизнь. Кроме того, он вместе со своей подругой только что купил небольшой домик. Мне стоило большого труда уговорить его предпринять это восхождение.



Это был мой третий зимний сезон, и планы были грандиозные. Погода стояла изумительная, и мне хотелось выжать из этой возможности максимум. Он сразу заявил, что не горит желанием вновь подвергаться лишениям и переживать драмы, иначе говоря, никаких микстовых маршрутов в шотландском духе - чего я никак не мог себе объяснить: ведь именно это и есть сливки зимних альпинистских стен. В конце концов, я предложил сходить контрфорс Френдо на Северной стене Игю дю Миди. Я был уверен, что Аарон оценит этот маршрут как не сложную опцию...

"Не сложная" пятeрка
"Не переживай Аарон, это будет лeгкой прогулкой. Первое зимнее прохождение в 64 году, самая сложная верeвка 5+, конец маршрута - верхняя станция канатной дороги", приводил я свою железобетонную аргументацию. "Возьмeм жратвы на один день, скорее всего, пробежим за один день, что ты на это скажешь?"
"ОК, только не забывай - я здесь в отпуске. Тебе это ясно? Я уже достаточно пережил в своей жизни. Я хочу только лазить, просто лазить, ясно?"

"Доверься мне"
Прошлой зимой я уже пытался пройти этот маршрут с Диком Тэрнбуллом. Хотя мы оба достаточно опытны, мы всe равно понадеялись на авось, при этом забыли, что 1200 метров микстового лазанья пятой шотландской категории заслуживает немного уважения. Кроме того, контрфорс Френдо был знаменит именно тем, что многие мастера пережили на нeм леденящие душу истории: почти каждый альпинист, с которым я разговаривал готов был рассказывать целые триллеры о срывах на лeгких скалах и тяжелейших пассажах, якобы, пятой категории. В общем, довольно приятный альпийский маршрут.

Позже я узнал, что большинство альпинистов совершивших прохождение Френдо зимой обходили, собственно маршрут, справа по длинному ледовому кулуару. Этот кулуар в последние года проехали на лыжах и на сноуборде, отобрав у него, таким образом, честь крутого альпинистского маршрута. При более точном рассматривании фотографий я обнаружил "короткий старт" - более сложный, но короткий вариант начала маршрута. Эта находка выглядела очень многообещающей. Я исходил из того, что Аарон, начав маршрут, втянется и прочувствует кайф наряду со мной. А если не прочувствует, то я готов был подвергнуть нашу дружбу столь тяжелому тесту.

Запах битого камня по утрам
Аарон вбил инструменты в лeд и посмотрел вверх от бергшрунда.
"Микст, я так и знал", процедил он сквозь зубы. "Классический маршрут ведeт правее по вон той рампе. В гайдбуке ничего не стояло о коротком старте!"
"Зато короткий старт доставит нам больше удовольствия",- сказал я ему довольно дерзко в ответ.
"Чeрт побери, сейчас слишком холодно, что бы говорить о каких либо удовольствиях. Я предупреждаю тебя серьeзно, у меня совершенно нет желания пережить ещe одно суровое восхождение, мне абсолютно не хочется две недели шариться по обледенелым скалам. И почему, кстати, у нас всего одинарная верeвка с собой?"
"Да только для того, что бы ты, перепугавшись, не смог дюльфернуть обратно",- в сердцах бросил я в ответ.

Пару часов позже, пройдя кучу верeвок по обледенелым гранитным скалам, мы вышли на нормальный маршрут. Аарон подошел к станции с угрюмым лицом. Пока что лазанье намного опасней и сложней, чем мы ожидали, и мы всe ещe находились в нижней части стены, которая в гайдбуке даже не оценивалась какой либо категорией.



Следующая верeвка вела немного левее летнего маршрута. Она началась нагромождением скальных блинов, далее шла наклонная плита с залитой льдом трещиной в середине. Аарон слишком долго осматривал этот питч, поэтому я вновь попросился вперeд, в надежде предупредить его предложение о спуске в долину. Мои слова, при уходе вверх, имели целью немного воодушевить его. Когда инструменты нарвались на голый гранит с губ сорвалась фраза: "Ах, разве может быть что нибудь прекрасней, чем запах серы по утру?"

Вечерние танцы
Долгим взглядом оценивал Аарон нашу высоту на контрфорсе и прикинул еe к длинным теням, медленно поглощавшим пространство под стеной. "Между прочим, уже скоро вечер",- пробормотал он недовольно. Я сделал вид, что не расслышал его слов и стал с двойным усердием греметь молотком по погружающемуся в гранит крюку.

Остаток дня мы посветили сумасшедше мерзкому, но изумительно красивому ледовому камину и вечерним танцам в крутом кулуаре. И уж совсем неожиданно на нас навалилась холодная горная ночь.

"Аарон! Я сейчас сорвусь",- кричал я истошно. "Быстро подстрахуй чем-нибудь станцию. Нет, погоди. Попробуй посветить лампой на передние зубья моих кошек. Нет, стой, ты слепишь меня."

Было дико холодно, я был на грани истерики, а Аарон стоял на станции зелeный от злости. Он находился в комфортабельной ложе, по сравнению со мной - пробивающегося с темпом улитки по ледовой сопле шириной в десять сантиметров налипшей на середину 85°-го внутреннего угла. Чем дальше я вылезал, тем тяжелее ощущалась верeвка, свободно болтающаяся между мной и станцией. Аарона трясло на станции от холода. Выдавая мне замeрзшими руками верeвку, он просчитывал в уме траекторию моего падения. "Один метр",- думал я про себя, "только ещe один метр и я смогу застраховаться и спуститься к Аарону на станцию." Удивительно, но и метр и два спустя ситуация не поменялась. Как на зло я попытался переставить инструмент, но клюв, отколов полосу убогого льда, обнажил лишь глухую трещину. Я постарался взять себя в руки и спустил ногу ниже в попытке встать в предыдущую зацепу, к моему глубокому разочарованию при нагрузке лeд, захрустев, улетел в пропасть. Кошки со скрежетом прорисовали полосу по граниту и чудом уцепились за остатки льда несколько ниже. Я прислонился всем дрожащим телом к скале и был уверен, что сейчас меня вырвет от страха, но ничего кроме жалкого зевка не произошло.

"Энди, чем ты там занимаешься? Спускайся, я уже вымерзаю." Без какой либо надежды на успех я набросил на недалeкий выступ петлю и, о чудо, она привела меня, посредством маятника, в соседний внутренний угол, в чрево которого мне удалось вогнать крюк. "Аарон, закрепи меня, спусти меня вниз, я больше не могу."

Оказавшись на станции после 14-ти часов беспрерывного лидирования на маршруте, я просто осел безвольной кучей никчемных костей. Безвольной кучей висел я на станции, руки смeрзлись в бесформенные окровавленные культи, контактные линзы деформировались от холода, и мечтал только о двух вещах: о глотке воды и о том, что Аарон пойдeт дальше забойщиком.

Он окинул меня презрительным взглядом: "Я думал мы не хотели устраивать героический эпос на маршруте." Он отвернулся от меня и сфокусировал луч лампы на небольшой террасе, десятью метрами ниже нас. "Вот тут мы и заночуем", - распорядился он. "Я спущу тебя туда вниз, а крюк, который ты наверху забил послужит нам центральным страховочным пунктом. Тебе всe ясно?"

Ночь скандинавских нимф
Сил ответить у меня просто не было. Во время отвратительных биваков я коротаю время тем, что вспоминаю ещe о более омерзительных ночeвках из своей альпинистской жизни - на пример, ночь на Гран Жорассе при -30°С или о ночи под Дрю, когда нас живьeм похоронило под каменной крошкой. Эти воспоминания всегда помогали мне легче пережить фактическое положение. Но только не этой ночью: вися на единственном крюке, одной половиной задницы прислонившись к покатой террасе я осознал, что "топнул" этим достижением все предыдущие переживания.

Рискуя скатиться с террасы, я пытался достать свой слишком большой спальник из моего слишком тесного рюкзака, не выпотрошив при этом всe снаряжение в пропасть. Но ещe прежде, чем я нашел свой налобный фонарик, Аарон сидел с примусом на коленях и с лампой на лбу. Именно в этот момент он решил поставить мне в вину тот факт, что мы, несмотря на мои обещания, всe же попали в "героическую" ситуацию и он вынужден теперь страдать. Под нами мерцали огоньки Шамони. Я ярко представил себе весeлые компашки, растекающиеся в этот момент по уютным барчикам и блинным, что бы часами позже нырнуть в разогретые норвежскими богинями двуспальные кровати. "Энди!"- Аарон вырвал меня из мира грeз. "С тобой всe в порядке? Давай-ка, залезь в спальник пока окончательно не замeрз."

Очень осторожно я стянул один ботинок с ноги и пристегнул его к петле надо мной и потянул второй ботинок. Совершенно без основания на то, я задумался о том, к каким последствиям может привести потеря ботинок на подобном маршруте зимой. В следующий момент я увидел, как мой ботинок соскальзывает со ступни. Я увидел, как он упал, но каким то чудом зацепился за выступ в полуметре от меня. С истерическим смешком я наклонился, что бы его достать. Аарон стал свидетелем того, что должно было случиться: ботинок соскользнул из моей руки и, прошуршав по снегу, бесшумно растворился в темноте. Через несколько секунд мы услышали хлопок пластика по скале, после чего тишина вновь поглотила нас. Я закрыл лицо руками. Первое мгновение я разозлился на вынужденное отступление, после стольких часов борьбы. Только потом я понял опасность сложившейся ситуации. Как я спущусь вниз, не обморозив при этом ступню, и вообще, как нам спуститься с тем минимумом снаряжения и одной верeвкой.

Зимний альпинизм-это бред
Аарон попытался успокоить меня: "Не переживай, с каждым могло подобное произойти. Я предполагаю, что с утра мы повалим вниз?"

Я долго сидел на том же месте, обхватив руками голову. Я поклялся завязать с альпинизмом, продать всe снаряжение и провести остаток отпуска где-нибудь под пальмами в шуме прибоя. Вдруг со стороны План де Игюи вспыхнул огромный прожектор, освещающий всю стену Миди как вечерний аттракцион для туристов в Шамони.

Аарон заворочался в спальнике: "Ну, совсем классно! Как я должен спать, если эта фигня будет всю ночь слепить глаза?"
"Что же мне завтра делать?", причитал я в своeм продолжающемся трансе.

В следующее мгновение растворились врата ада. Тысячетонный серак оторвался от висячего ледника и загрохотал обломками в пропасть. Жуткая канонада накрыла нас, в то время когда обломки величиной с дом пролетали мимо нас, я спрятал голову в спальник и ожидал последний удар.

В следующее мгновение мы уже откашляли снежную пыли и огляделись вокруг. На удивление мы всe ещe жили. Огромное снежно ледовое облако от обвала медленными клубами поднималось над долиной и в лучах прожектора выглядело особенно драматично. Я чувствовал свою ничтожность, но одновременно с этим наслаждался жизнью, больше, чем когда либо. Аарон был всe же прав, зимний альпинизм- полное дерьмо. Какого чeрта нужно от всего отказываться - от любви, тепла, уютных ужинов, тeплых скал Гритстоуна - для того, что бы сутками вымерзать, обманывая себя мыслью о контроле над ситуацией? Для чего? Что бы лазить на летние маршруты в дерьмовых зимних условиях?

На следующее утро мы продeрнули последний дюльфер и пошли по леднику вниз. Со всеми имеющимися в наличии носками на ноге, поверх них-верхонки и в конце концов, с привязанными на всe это безобразие "Рэмбо", двигался я по лабиринту трещин и молился на предмет схода ещe одного серака на наши бедовые головы. В двухстах метрах от стены я остановился как вкопанный и протeр свои глаза! Прям передо мной, как полагается шнуровкой вверх, стоял мой ботинок.

Ещe зашнуровывая ботинок, я позабыл обо всех моих клятвах с завязыванием с альпинизмом. Я был цел и здоров. Да и вообще, ничего особенного то и не случилось. Я развернулся к горе, приподнял ногу с найденным ботинком в воздух и поклялся ещe раз вернуться сюда.

Вторая попытка
Неделей, а так же двумя холодными биваками позже мы сидели в семистах метрах над землeй и разглядывали ключевую верeвку. Я проснулся немного раньше и принялся за готовку завтрака. Аарон проснулся, повернулся со стоном на бок, силой открыл спальник и взглянул новому дню в лицо.

"Моя отмороженная задница больше не вернeтся в своe первобытное состояние. Я не переживу ещe один бивак на стене. Я очень надеюсь, что ты одолеешь сегодня ключевой питч, иначе глобальные проблемы примут масштаб неразрешимых."

Я взглянул на него. Лицо было в крови и на нeм появились первые признаки обморожения. Я удивлeн, как мне удалось, после всего пережитого, вновь уговорить его выйти на этот проклятый маршрут.

"Сегодня вечером мы будем в Шамони, поверь мне", сказал я, натягивая ботинки (которые я на этот раз привязал шнурками к верeвке).

Два, полных страха и напряжения, часа позже я был всe ещe на ключевом питче. Без клифов, крючьев и с двумя инструментами на скальном рельефе мне пришлось совершить несколько движений по мизерам с висящими в воздухе ногами, при этом единственной точкой были две закладки, расклиненные одна против другой в широкой трещине пятью метрами ниже. Если я сорвусь, и закладки не выдержат, то мне не стоит питать иллюзии касательно результатов этого полeта. Гора оставила меня жить, но взяла свою цену за эту благосклонность. Не доходя метра до долгожданной полки, один из инструментов соскользнул и шарахнул меня по морде: очки в клочья и в миллиметре от глаза сочный рубец. Глубокий шрам ещe долго будет мне напоминанием о том, что никогда не нельзя недооценивать "лeгкое пятeрочное" лазанье. Аарон лез за мной на жумаре и материл микстовое лазанье на чeм свет стоит, до того момента как увидел мой сендвич из закладок и следы крови на скале. После этого он примолк. Когда он вылез ко мне, он был уставшим и опустошенным. Мне просто повезло.

Я пролез забойщиком львиную часть маршрута и у меня не было времени на размышления о серьeзности выбранного маршрута. Мало того, со временем это приключение начало мне даже нравиться.

"Сорри, Аарон, я не должен был тащить тебя второй раз на эту гору." Он тихо осмотрел следующий питч и медленно снял с себя все "железо", собранное во время подъeма по перилам. "Не имеет значения, мы уже почти поднялись. На, забери всe барахло." В этот момент я осознал, что маршрут нас обоих поменял. Я с каждой верeвкой становился сильнее, уверенней в себе, ощущая себя в привычной среде, в то время как Аарон всe больше и больше осознавал, что этот стиль альпинизма не для него.

Час позже мы перешли с мрачных скал вершины контрфорса на девственно белые ледовые поля вершинного взлeта. Впервые за два дня можно было немного расслабиться. Я представлял себе конец маршрута, думал обнять мне его или только пожать руку, я думал, что после этого всe будет как раньше, всe будет хорошо. Это должно окупить все страдания, нежелание лезть такой маршрут, не так ли? Да и вообще, ничего страшного на маршруте не было.

"Твой выход, Аарон, немножко симпатичного льда перед спуском домой." "Да, маршрут действительно не так уж и плох", - выдавил он из себя слабое подобие улыбки. Аарон ушел первым по белому склону, растворяясь в снежных хлопьях надвигающегося с востока урагана.

Колдовство ботинка
Иногда мы встречаемся с Аароном. Он работает теперь в Лондоне. Я знаю, что он больше не лазает - его снаряжение с тех пор, так и осталось лежать у меня. Когда мы встречаемся, мы избегаем разговоров на тему контрфорса Френдо, хотя его подруга рассказала мне, что именно на этом восхождении он решил завязать с альпинизмом.

Что сталось со мной? Если я ночую где-нибудь на стене, на каком-нибудь треклятом уступе, голодный и замeрзший, то я думаю об Аароне. Он отдыхает где-нибудь на Средиземноморье, счастливый и расслабленный под горячим солнцем, в то время, когда я пытаюсь согреться, прижимаясь к какой-то другой потерянной душе под вой снежного урагана. Я часто спрашиваю себя - что со мной стало бы, если бы я не нашел тогда ботинок под стеной и завязал бы с альпинизмом, забыв обо всeм...

--------------------------------------------------------------------------------

Энди Киркпатрик живeт в Шеффилде. Его хобби - прохождение знаменитых крутых маршрутов зимой в нечеловеческих условиях. Прошедшей зимой ему удалось повторить новый маршрут Лафайа на Западной стене Дрю.