Андрей Волков: «Свести риск к минимуму»

С. Ш.: Чтобы президент ФАР сказал бы тем людям, которые относят себя к сообществу альпинистов, хотят ходить в горы, но не хотят ходить в горы по правилам альпинизма? Тем, кто причисляют себя к так называемым неформальным или «черным» альпинистам, не видящим себя в рамках официальных структур?

А. В.: Я бы сказал, что они – ленивые ребята. Потому что, если они хоть чуть-чуть дадут себе труд поразмышлять, то поймут, что альпинизм совершенно не уникален. Все общественные институты, любая общественная деятельность имеют регулятивные нормы. Даже не покидая квартиру, вы вступаете в многочисленные общественные ограничения и отношения. Если считать, что альпинизм – это исключение, и там можно все, то это какое-то детское отношение.

Второе: я считаю, что наши правила не являются жесткими, и выполнение их не связано с каким-то сверхнапряжением.
Третье: если посмотреть на практику, либеральность наших правил вызывает улыбку и удивление. Есть примеры, когда люди становились мастерами спорта за полтора года. Правила этому никак не препятствуют. Есть примеры, когда люди доходили до «шестерок» за один год. Это, конечно, выдающиеся люди с огромным объемом тренировок, но сказать, что правила ограничивают и мешают – это лукавство.

Скорее всего, причина в индивидуальных конфликтах либо на клубном, секционном, либо на регионально-федеративном уровне, когда люди не хотят иметь дело с некоторыми функционерами, и это у них такая форма выражения протеста. Других подлинных оснований для существования в ранге так называемого «черного» альпинизма я не вижу.

С. Ш.: Представим молодых людей, которые в силу своей анархическо-молодежной сути, в силу этого вечного конфликта отцов и детей стараются отрицать просто все порядки, все правила, а также отрицают в альпинизме систему разрядов и выпусков.
Вопрос даже не в том, что у нас в альпинизме правила плохие или хорошие – вопрос в том, что они им вообще не нужны. Отрицая альпинизм, как спортивную деятельность, отрицая разряды, звания, эти люди идут по пути отрицания нормальных естественных правил – как правил движения по дороге, где не важно, нравятся они тебе или нет – ты их обязан выполнять, и все.
В горах у нас такой обязательности нет, и когда, скажем, работники альпбаз жестко ставят вопрос, что мы вас не выпустим на такую-то вершину, что у вас нет права выходить на такую-то категорию, возникает масса конфликтов. Им в ответ дают понять, что, мол, нас ваши правила не волнуют; что, вот, по Конституции мы можем ходить, куда хотим, и пойдем. И ничего вы не сделаете, за руки нас хватать не будете, и де-факто мы соглашаемся с этим. Да, у нас нет никаких механизмов. Да, надо уступать дорогу дураку. Что делать в этом плане, что сказать этим людям?

А. В.: Ну, во-первых, ты точно сформулировал, надо уступить дорогу дураку.

Но если серьезно, то я думаю, что есть один инструмент…

Если мы будем здоровым сообществом (имею в виду всю ФАР), если будут чистые правила – я имею в виду прозрачную структуру взаимоотношений между людьми, то никто не сможет сказать, что мы по желанию своей левой ноги присвоили такой-то разряд, по кривому провели чемпионат, здесь мы в любимчиков играем, этот лагерь любим больше, чем другой. Если такого не будет, мне кажется ни у кого не будет никаких аргументов, кроме детско-анархического поведения, что я связываю с неразвитостью психики и интеллекта.

Я не хочу заниматься самопиаром такого рода, но ведь, в общем-то, я человек, который помимо альпинизма занимается довольно экстремальным видом спорта, – я имею в виду свои прыжки, бейсджампинг.

Это спорт сумасшедших. Но я прошел большую систему подготовки и очень аккуратный тренинг, чтобы начать делать заниматься этим сумасшествием. Что там нужно иметь 500 обыкновенных прыжков с парашютом, иметь определенное снаряжение, иметь правильного тренера и руководителя, решать массу вопросов по безопасности.

Иначе говоря, всякую рядовую деятельность можно довести до безумия, а можно даже очень опасную деятельность приводить в соответствие и порядок.

С. Ш.: Сопряженный с этим тезис, который часто применяют защитники такого вольного образа жизни, заключается в том, что весь альпинистский мир живет без всяких разрядов, соревнований, чемпионатов…

А. В.: Во-первых, это наивное восприятие того, что происходит в западном мире. В 90% случаев люди там проходят всегда специальный курс обучения, в низовых секциях, прежде чем выехать в горы; проходят тренинг. И, как правило, здесь мой опыт указывает, что они гораздо внимательнее относятся к своей безопасности, чем эти наши бойцы. И всегда проходят серьезное обучение, прежде чем сделать шаг. И всегда существует – и здесь и там – такой же процент людей, которые ни во что не хотят играть.

Во-вторых, там еще люди это делают, потому что это связано со страховыми выплатами. Если с тобою что-то произойдет и выяснится, что ты не прошел специального обучения, не выполнил правила, а потом просто взял и упал, и сломал ножку, тебе это будет много-много-много дороже.
У нас такой механизм не работает, потому что его нет. Поэтому я считаю, что тот мир, на который они ссылаются, как свободный, отрегулирован гораздо жестче и серьезнее чем наш.

С. Ш.: Не отрицая необходимость обучения, сторонники абсолютных свобод подчеркивают, что на Западе нет разрядов, чемпионатов, спорткомитетов, а есть свободные люди, которые пришли куда-то, прошли курс обучения и пошли в горы, руководствуясь лишь своими представлениями и желаниями.
Почему мы сохраняем эту систему, а на Западе ее как не было, так и нет?

А. В.: Ответ очень банален: я работаю в той или иной мере на наше сообщество. Сообщество однозначно посылает сигнал и говорит прямо, что нам нужны спортивные разряды, нам нужны соревнования и чемпионаты.

У нас сейчас продолжается небольшая баталия с Министерством спорта, где нам хотели отказать в возможности иметь звания мастера спорта международного класса по альпинизму. Эта информация вызвала неподдельную тревогу у большого количества участников спортивного направления, хотя по факту это касается десятка спортсменов-альпинистов во всей стране. Сам факт отмены звания МСМК вызвал глубокую озабоченность. Пока мы предприняли шаги, которые сняли этот вопрос с повестки дня.

Что я хочу сказать на этом примере?

Я думаю, люди хотят быть опознанными. Как-то позиционированными. Спортивное звание решает это вопрос. В противном случае вы должны прийти в сообщество и сказать: «Ты знаешь, я – крутой, я вот по такому-то ребру ходил, а там – по такому-то, а еще…». Это непросто – объясняться подобным образом. За такой формой подачи себя в обществе стоит целая культура презентации, которая у нас только начала развиваться.

А мастер спорта – это обобщенное понятие. Пусть не совсем точно отражающее, но сразу видно, что вы серьезно и на определенном уровне занимались этим видом деятельности.

Этот социальный маркер не хочется отменять. Появился он в 1952 году, исторически по другим причинам, но смысла его сейчас отбрасывать никакого нет. Я уж не говорю о том, что для многих альпинистов – это существенная возможность получить доступ к общественным деньгам, к региональным, муниципальным и в федеральном бюджете. Это историческое наследие, которое не надо отбрасывать и забывать, потому что оно не искажает сейчас сути нашей деятельности.

С.Ш.: Спасибо, Андрей, за большой и откровенный разговор…


ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПАРТНЕР ФЕДЕРАЦИИ АЛЬПИНИЗМА РОССИИ