Триллер прям какой-то ... Журналюги отжигают.

Да уж жесткач. :) Мне еще понравилось про "решение проблем банкиров на законодательном уровне", в результате спонсирования экспедиции.

Мне вот интересно, это журналюги отжигают, или для них так отжигают.
Откуда то они должны брать подобного рода "эксклюзивную" информацию?
========================



Россия взяла «Гору-убийцу»
Опубликована: 14.10.2007 13:08:34

На самой опасной вершине мира, сгубившей сотни опытнейших восходителей, отныне развевается российский флаг
В информационных кампаниях — где-то между погружением отечественного триколора на дно Ледовитого океана и поиском в Китае потерпевших крушение наших спортсменов-рафтеров — это знаковое событие как-то затерялось.

24 человека — сборная команда России по альпинизму — стали первыми в мире, покорившими пик Чогори (8611 м, верхнее фото), пройдя САМЫМ экстремальным, САМЫМ смертоносным маршрутом — по западной стене.

Эксклюзивными подробностями уникальнейшей экспедиции поделился с «АиФ» один из её участников —
телеоператор Би-би-си Игорь БОРИСЕНКО.


Зона, которая торопит
— К штурму К-2 мы готовились более двух лет. Одна из главных подлостей этой горы — в её мистическом нежелании открывать свои секреты сразу. Как ни изучали, как ни фотографировали её с разных точек — и из космоса, и с более-менее близкого расстояния — результат оказался нулевым: маршрут в итоге проходили чуть не вслепую…

…Думаю, мало кто из читателей знает совершенно заурядную для альпиниста вещь. От высоты 7800 метров вверх начинается зона смерти. Здоровый, обеспеченный едой, водой, медикаментами и запасом кислорода человек может прожить в месте, лежащем выше этой отметки, только 5-6 дней. Потом умирает. То есть там, в крайне разреженном воздухе, всё надо делать быстро, чтобы уложиться в отпущенный горой срок. А как? Простое нажатие кнопки на телекамере превращается в пытку! Снять перчатку, нажать кнопку, ухитриться не задеть что-нибудь металлическое из экипировки (иначе кусок кожи так на этом металлическом и останется), натянуть перчатку обратно и несколько минут ждать, пока рука обретёт чувствительность.

…Да, величие природы — это не выразишь словами. Но из конкретики при восхождении наиболее глубоко врезаются в память совсем другие картинки. Лезешь, озираешься, взгляд падает на высохшую мумию — здесь оборвался путь одного из твоих предшественников. Минуту назад светило солнце — вдруг набегают тучи, тебя обдаёт ледяным холодом, начинает сносить ветром — нужно пережидать. Начинаешь укрываться в снегу, опа! — у тебя соседка, опять же мумия в истлевшей куртке. Так и сидишь с ней в обнимку. Мысли соответствующие — выползешь ли? Или кому-то другому суждено пережидать пронизывающий до костей, усыпляющий мороз уже в компании двух трупов?


Кусок товарища
…Павел Шебалин, один из участников штурма, прошёл весь путь с обмороженными ногами. Особо «поплохело» уже в последнем промежуточном лагере — за 200 метров до вершины. Лагерь — громко сказано: одноместная палаточка, в которой ютятся четыре человека. Минус 50 снаружи и почти так же «тепло» внутри. Павел провёл в ней двое суток — боль, неопределённость: неужели в двух шагах от мечты придётся с ней распроститься? Для альпиниста хуже состояния нет! И всё-таки взял вершину! Выждал, собрался и — взял…

…У Виталия Иванова дал о себе знать тромб в лёгких. До вершины вроде недалеко, но у него полная раскоординация движений. Не может идти, говорить. Нужен кислород — а он остался в лагере внизу. Значит, кому-то уже измотанному надо вставать и идти… Ночь, мгла — глаз коли, снег мгновенно залепляет защитные очки…

«Парня в горы тяни — рискни…» — данный принцип Высоцкого работает до высоты 5000 м. А дальше — каждый сам за себя. В том смысле, что каждый решает сам, сможет ли он помочь другому. И, поверьте, не всегда ответ — положительный… Если человек видит — у партнёра нет шансов дотянуть до базы, он его скорее всего бросит. И ни у кого это не вызовет осуждения. Но Виталия спасли…

Неспасённые обычно возвращаются… по кускам. Спустить вниз тело целиком — практически невыполнимая задача. А у нас в отличие от остальных альпинистов не в обычае просто сбросить труп в пропасть или похоронить на месте. Поэтому оставшиеся в живых расчленяют погибшего товарища и по частям cпускают в базовый лагерь. Причём доносят зачастую не всё — при спуске (а он гораздо опаснее подъёма) всякое бывает. Родственники в принципе относятся к этому с пониманием…

…21-22 августа 11 наших альпинистов побывали на пике мрачной Чогори, водрузив на него государственный флаг России. 24-го все живые, потерявшие по 15-20 кг веса, вернулись в базовый лагерь. Лёгкая грусть только от одного: подъём на К-2 по западной стене есть предел. Победителям К-2, по альпинистским понятиям, желать больше нечего. Они достигли вершины. Во всех смыслах этого слова.

…У многих из наших читателей может промелькнуть мысль — дескать, лазают и лазают. А случись чего, искали бы, как тех, в Китае. Простых людей не ищут, а на экстремалов распыляют тысячи евро…

— Такого рода экспедиции — не тот случай, — говорит Игорь Борисенко, — здесь группа сама отвечает за всё. Экипировка, оборудование, пища, спасательный вертолёт, носильщики — оплачиваются спонсорами. Для сведения: покорение К-2 стоило около миллиона долларов.


Доля цинизма
«АиФ» ПОПРОБОВАЛ заглянуть в финансовое «закулисье» альпинистской романтики.

Что побуждает спонсоров раскошеливаться? Финансирование таких «мероприятий» — сложное переплетение интересов. Поставщикам экипировки и оборудования это приносит крупные заказы. Банкирам — решение каких-то их проблем на законодательном, допустим, уровне. Никто денег на ветер зря не бросает.

На что, собственно, живут альпинисты, их семьи, жёны, дети? Многие зарабатывают на жизнь так называемыми коммерческими подъёмами. Человек желает подняться на явно непосильную ему гору? Альпинисты-профи в качестве гидов — к его услугам. Коммерческие маршруты есть и на Эвересте. Пользуются изрядной популярностью: даже у стариков и старушек с палочками (особенно любят этим заниматься японские пенсионеры). Часть альпинистов получает зарплату как альпинисты промышленные, трудясь на строительстве различных высотных объектов. А вот подвиги, подобные покорению К-2, практически не оплачиваются: такие расходы не забота спонсоров.


Доля романтики
Вечный вопрос: а зачем люди ТАК рискуют жизнью — лезут на эти горы?

— Ответ и прост, и сложен: «заболевшие» многокилометровыми вершинами люди по-другому уже не могут жить, — говорит Игорь Борисенко. — Ежедневная обыденность кажется им мелкой и скучной. Для них восхождение — это недоступный непосвящённому «коктейль» из небывалого единения со Вселенной, счастья превозмогать себя, потребности делать то, что другим недоступно, то, за что жизнью можно, не торгуясь, и заплатить…

Александр БЕЛЯЕВ

Мне вот интересно, это журналюги отжигают, или для них так отжигают.

Да мне кажется, что отжигает тот же, кто давал информацию о восхождении в немецкий журнал KLETTERN. Цитирую: Русская экспедиция на западную стену К2, организованая и возглавленная питерским альпинистом Ником Тотмятиным....

В общем всё это должно Козлова порадовать...

товарищ Борисенко текст статьи прочитал, внес свои правки и подписал. Так что журналист кивает на него.

все есть в комментариях к статье на сайте АиФ.

Уж больно чёрный юмор получается. Похоже, один отжёг, другой сей отжиг записал и опубликовал. Мозги при пересказе и публикации не применялись.

Когда читаешь подобные опусы в одиночку - злишься. Когда компанией - веселишься от души. Но осадок остаётся. Невежество, увы, процветает. И подобные "источники" и "писатели" его несут в массы.

– Ты же знаешь о несчастном случае… – начал Буль. – Ну, мы подождали, пока стает снег… с неделю подождали и пошли туда снова. Лед еще кое-где остался, было маленечко скользковато, но пройти можно.

Мы нашли Жана на том же месте, но настолько замерзшего, что пришлось откалывать его от скалы молотком… Потом мы завернули его в мешки… И эта рука… эта вытянутая рука – твердая, как стальная балка, вытянутая, со сжатыми пальцами… Она не вмещалась, потому было очень трудно завернуть его… Знаешь… к счастью, он разбился на несколько кусков… во время спуска… и тогда мы положили останки в один из заплечных мешков… и это было… было лучше… культурнее, что ли… все было ничего, нормально – до Эполь, а там… там веревка вдруг сорвалась… и чуть не сорвался Фернан, который никак не хотел выпустить мешок… Подумай: он боялся потерять тело Жана!.. Но все равно мешок у него сам вырвался из рук и полетел вниз… Прокатился по всему склону Эполь и стал подпрыгивать на леднике… Упал с высоты больше четырехсот метров!.. В конце концов мы его отыскали: Жан лежал на дне трещины глубиной в сорок метров – там, сразу за бергшрундом… Мы снова все собрали и положили в мешок – он стал совсем легкий… А ведь в Жане было добрых метр семьдесят… Но ведь теперь можно было… все равно было что положить в гроб… если не считать горя Мари, когда она увидела… увидела его таким… Ну и мы вздохнули только тогда, когда все кончилось… Чудесные были похороны, если можно так сказать… Хм, знаешь, а нам выдали медали за спасение!.. Наградили медалями – как спасателей!.. Только нам-то что в них, нам-то какой от этого толк – с медалями ничуть не легче!.. И у тебя медаль – золотая, с цитатой, что награда по воле народа… нации… И что – это вернет тебе ноги?!.. Суета…

Это цитата откуда?

+100!Смеялся до слез-сей "перл" сохраню и распечатаю для чтива в компании.

"начал Буль"... это громкоговорящая фамилия. Книга - явно перевод... Явно веселый...

В книге "Первый в связке" есть несколько моментов, которые при первом прочтении вызывают отторжение, недоумение, мрачный смех, неприятие.

Но когда прочитаешь всю книгу и, главное, узнаешь, кто автор - все выстраивается в логическую цепочку и ты вникаешь в текст и понимаешь, что некоторые вещи автор преувеличил намеренно, "ужастиками" хотел подчеркнуть героизм альпинистов. В целом, книга супер и пропагандирует главное в горах, дружбу и взаимовыручку, а не предательства.

Еще отрывок

Они достигли основания большого, необычайно высокого камина, настолько под самую завязку набитого льдом, что страшновато было и подступиться к нему. Весь во власти возбуждения, вызванного сражением с горой, Пьер объявил, что пойдет первым, но Буль рукой отстранил его:
– Отойди! Теперь моя очередь.
Но это он сказал вслух, а подумал совсем другое: «Слишком опасен этот чертов камин, чтобы доверить его Пьеру!»
Маленький толстый человечек отважно двинулся к камину. Он поднимался медленно, могло показаться, что вообще не двигается с места, но тем не менее – он сантиметр за сантиметром уходил вверх. Буль поднимался, тщательно выверяя каждое свое движение, чтобы не совершить ни одного бесполезного, рассчитывая перед тем, как двинуться, в уме каждый перехват. Если бы услышать, как он сам комментировал свой подъем, там, в поднебесье, получилось бы примерно вот что:
– Ага, приятель… тут лед потоньше… отлично… а тут уже и ухватиться не за что… ну, ничего, поищем… цепляйся, Буль, цепляйся, дружок, ну!.. ах ты батюшки, ну и работка… двинули дальше, приятель…
Посреди камина он на мгновение замер перед большой ледовой пробкой, закупорившим проход, и, не сводя глаз с препятствия, обронил:
– Ойёёй, боюсь ничего тут не получится!.. Пришлите-ка мне, ребятки, ледовый молоток: им-то я, может, и смогу сделать зацепку…
– Сейчас! – крикнул Фернан. – Подожди, я иду к тебе!
Он привязал к поясу ледовый молоток, два карабина и ледовый крюк, приготовился и – в свою очередь ринулся в атаку. Хотя ему пришлось лезть вверх, пользуясь уже плодами терпеливой работы Буля, его все равно поразило, насколько трудно тут прохождение. И он полез дальше, пытаясь возгласами выразить восхищение первопроходцем:
– Да как ты мог тут пролезть, не понимаю, чертов ты Буль, ну и молодчинище же ты!.. Ах ты, надо же, а сам только посмеивается всегда!.. Ну и Буль!.. Ма-а-а-ть, – заорал он, наполовину зажатый трещиной, – тут гладкое все и адски скользкое! Закрепите веревку внизу… я на пределе… да, на пределе…
– Ненормальные, психи, спускайтесь сейчас же! – завопил Поль Муни.
– Точно, спускайтесь давайте… – приказал Жак Батиоре, оставленный за старшего. – Стало слишком опасно, вы себе шеи поломаете! Спускайтесь, говорю!
Буль там, наверху, все посмеивался, правда, теперь уже с несколько нервною ноткой. Уцепившись рукой и расклинившись коленом, следя глазами за подъемом Фернана, он на глазах становился все более усталым, вымотанным. Но пока эти двое не могли быть ничем полезны друг другу…
– Поспеши, Фернан, поспеши, пожалуйста, у меня руку судорогой сводит, – вполголоса сказал Буль.
– Иду, иду, не волнуйся!.. Держись!
Буль ощущал, как пальцы непроизвольно соскальзывают с зацепки, сведенная судорогой мышца мучительно ныла.
– Скорее, если можешь… – выдохнул он.
Остальные внизу с тревогой наблюдали за бессмысленной уже, казалось, борьбой человека с бездушным камнем. Наблюдали молча, с отчаянно бьющимися сердцами, страдая от полного своего бессилия.
– Нет, это безумие… чистое безумие… Я просто не понимаю, как ты смог первым пролезть тут… Я не понимаю… Никогда, слышишь, ни-ког-да, я бы этого не смог!..
– Ты молчи, Фернан, а то сбиваешься с дыхания…
Фернан последним усилием рванул вверх и встал под Булем. Как раз вовремя.
– Быстро закрепись и как следует, – глухо прошептал Буль. – Мне и секунды хватит, только скорей… Скорей: у меня такая судорога в руке, что если не сменю позы, сорвусь!
Фернан закрепился в трещине, и Буль смог передохнуть, опершись ботинком на надежное плечо товарища. Толстячок облегченно вздохнул, лицо его снова стало жизнерадостным, он позабыл обо всем – о пропасти под ногами, о только что пережитой опасности, и теперь думал только о том, как подниматься дальше.
– А ты говорил, я-де смог то, смог это… – давясь смехом, проговорил он. – Да если б ты не пришел, я бы точно сорвался! Дай-ка мне молоток и крюк.
Медленными плавными движениями, следя, чтобы не нарушилось равновесие неустойчивой «пирамиды», Фернан передал ему требуемое.
– Теперь дай мне время забить крюк, Фернан. Потерпи еще немного! – сказал Буль.
– Валяй! – отозвался тот.
Альпинисты вели разговоры с таким внешним спокойствием, будто сидели в креслах, а не висели над пропастью. Нормальному равнинному человеку все это показалось бы просто невероятным.
Буль стоял на плечах Фернана. Грубые трикони на его подошвах болезненно впивались в кожу его товарища, который не шелохнувшись терпел вес толстячка. Вот только вены на его шее с каждой минутой набухали все больше от чудовищного усилия, без которого однако, было сейчас не обойтись. И он безропотно выполнял свой долг, стараясь не подавать виду, как ему трудно, и лишь повторяя тихонько – так, чтобы другие не слышали:
– Быстрей, Буль… постарайся быстрее, очень уж ты тяжелый!..
Буль одной рукой вставил ледовый крюк в расщелину скалы, затем несколькими ударами молотка вбил его до головки, мгновенно прощелкнул в серьгу карабин, и завел веревку. – Держите! – коротко скомандовал он оставшимся внизу.
Отныне он был в безопасности…
Теперь Фернан смог сначала одной рукой, потом с помощью зубов, выбрать метр собственной веревки и передать ее Булю. Тот и ее закрепил в карабине. И тогда вздохнуть с облегчением смогли наконец оба альпиниста…
И только после этого Поль Муни и Жак Батиоре, едва оправившись от напряжения, с которым наблюдали за этой немыслимой борьбой людей с каменной стенкой, снизу крикнули в две глотки:
– Ну и хватит!.. Живо спускайтесь!.. Хватит рисковать!..
Пьер Серветта, с тревогой следивший за их действиями, в то же самое время прокричал, выражая не общие, а собственные мысли:
– Дальше-то вы сможете пролезть?
– Попытаемся, – ответили сверху.
И Фернан приступил к дерзкому до наглости маневру. Поскольку Буль к тому времени был уже застрахован и притянут к стене, он взобрался по товарищу, державшемуся за крюк, как по скале, и, в свою очередь, встал к нему на плечи. Альпинист проделал весь этот акробатический номер с кажущейся ленцой, медленно-медленно, потому что озабочен был тем, чтобы не оторвать Буля от стенки камина. Если бы тот поддался, ослабил на четверть секунды хватку, падение обоих стало бы неизбежным. Буль переносил вес товарища и давление его подбитых гвоздями ботинок с поистине беспредельным стоицизмом, он был не просто спокоен, он мог даже шутить, стоя в заданном положении, только здоровенную круглую свою башку немного вжал в плечи.
– Отлично, приятель!.. Молодец!.. Ну, ты даешь!.. Чего ты по мне топчешься своими подковами? Думаешь, я факир?..
Прочно встав на плечи товарища, Фернан не терял времени даром: ему теперь надо было действовать быстро и уверенно. Игру со ставкой «жизнь или смерть» теперь вел он.
Он очень аккуратно сделал во льду, покрывавшем весь камин, маленькие зарубки для рук, и только после этого покинул свой пьедестал, – к великому облегчению Буля, который мигом вырос на добрый десяток сантиметров, – и стал с величайшими предосторожностями подниматься. Малейшая ошибка могла стать роковой. Фернан сосредоточил все мысли и всю волю на том, чтобы не совершить ни единого неверного движения. Пройдя несколько метров, он, как в свое время, Буль, перебрался через ледовую пробку, и обнаружил, что стало легче подниматься. И вот уже он становится на небольшую полочку. На пределе сил и не чувствуя пальцев, окоченевших от постоянного контакта со льдом, но живой! И первой его заботой стало подтянуть веревку, к которой привязался Буль, и убедиться, что верный спутник идет к нему.