Мы придем домой через вершину

Вторая часть разговора с парнями Александром Жигаловым, Игорем Логиновым и Максом Кривошеевым после их первопрохода на пик Свободной Кореи 4777м в условиях не очень хорошей погоды с тремя ночевками на стене и одной на гребне.
Первая часть была опубликована еще из Арчи, и вот наконец-то я добралась до конца расшифровки всей записи. Постаралась так же как и в первой части, сохранить все ньюансы разговора и эмоции.

Макс Кривошеев, Александр Жигалов и Игорь Логинов. Фото: Айгуль Лотфуллина



Ирина Морозова. Когда вы поняли, что маршрут займет не два дня, а гораздо больше времени, что мотивировало лезть дальше?

Игорь Логинов. Мы уже начали этоделать. Когда Саня подошел к карнизу и смог найти в себе силы пролезть его, то мы поняли, что точно вылезем этот маршрут, только медленно все будет происходить.

Макс Кривошеев. Запас прочности у нас был.

Александр Жигалов. Установка была – мы придем домой через вершину. Если не вылезаем в срок, то у нас есть второй срок, а если и в него не укладываемся, то мы бы и на следующий день лезли, и еще один день.

Логинов. У нас с Саней не было совместного зимнего восхождения, и мы очень хотели что-нибудь зимнее пролезть.

Жигалов. Мы очень много лазали с Игоряном в Крыму, лазали так же в Безенгах – на Ак-Каю. Но зимней технической горы не было. Это первое наше совместное успешное зимнее восхождение. До этого со Сварога два раза подряд дюльферяли – то непогода, то болезнь.
С Беззубкина в прошлом году сдюльфернули. Я думаю, на меня наложило определенную ответственность, когда Валерий Викторович позвонил и сказал: «Мы едем в Арчу, ты капитан команды». До этого я не был капитаном команды.

Александр Жигалов. Фото: Айгуль Лотфуллина

Морозова. Какие ощущения от этой ответственности? Особенно когда что-то в процессе восхождения выходит за рамки тактического плана и приходится на ходу принимать решения.

Жигалов. Как-то все спокойно было. Брал на себя все виды ответственности: за любую схваченную «холодную», за перебитые веревки… Может повзрослел за последние несколько лет, но до этого я по другому относился – более необдуманно. А сейчас постоянно в голове были разные запасные варианты. Был даже такой вариант, что мы вылазим на гребень и валим влево – не через вершину, а сразу после стены дюльферяем.

Логинов. Ты правда об этом думал?

Жигалов. Нет, конечно (улыбается). Только через вершину.

(Смеются)


Фото: Александр Жигалов

Кривошеев. Был вариант бросить вещи и сходить по гребню на вершину и обратно.

Жигалов. Но когда увидели гребень, поняли, что обратно по нему вернуться – то же самое, что и на ту сторону через него пройти.


Фото: Александр Жигалов

Морозова (Жигалову). Когда лезешь первопроход, то не можешь все просчитать – время, техническую сложность. Есть ли возможность просчитать запас прочности, чтобы все же не на грани фола все было, а относительно безопасно? Даже если, как в вашем случае, приходится лезть в два раза дольше, чем запланировано. Или вдруг утыкаешься в участок такой сложности, на какую не рассчитывал, как тот карниз?

Жигалов. Во-первых, прогнозировать запас продуктов. У нас их хватало с запасом. В первый день мы думали: «Зачем набрали столько джема, сгущенки? Давайте все это съедать».

Кривошеев. В первый день всю колбасу съели.

Жигалов. Во второй день, когда пролезли 50 метров, то посмотрели уже на продукты по другому. И сказали: «Парни, нам еще может и не завтра и не послезавтра на стене работать». На самом деле на меня больше всего давила Книга выходов. Я официально выпустился на маршрут у Афанасьева от состава высотного сбора и у нас контрольный срок стоял – 30-е января. И это мы еще подстраховались, сначала хотели на 29-е написать контрольный срок. В итоге 31-го только-только на землю встали.

Морозова. Когда человек настраивается на определенную задачу и программу, то у него возникает психологический настрой. Например, настроился лезть два дня, в голове заложилась определенная программа, и если все идет по плану, то человек спокойно работает. Но как только происходит ситуация вносящая в программу сбой: непогода, или сильно выбиваешься из графика, как у вас, когда маршрут занял в два раза больше времени, – то зачастую человек тут же выходит из психологической «зоны комфорта», и это одна из основных причин создания аварийной ситуации. Как думаете, какой внутренний психологический фактор необходим, чтобы быть готовым к любым сбоям и изменениям?

Жигалов. Я думаю – это люди. Все мы – каждый один за другого. Вечерние разговоры в платформу. «Ну что, завтра не вылазим? Дальше продолжаем?» Один настраивает другого, третьего.

Логинов. Мы относимся к этому с юмором.

Жигалов. Из всех троих я самый молодой и неопытный. А тут такая задача поставлена – продумай-ка ты за этих людей, что вы будете делать, если не успеете... Не было у нас абсолютного единоначалия, что я сказал: «Рубимся» и – все, без вариантов. А было: «– Ну что, парни, лезем? – Да, лезем». «– Сегодня нормально? – Нормально». Настроение плохое? – Ну, давайте музыку послушаем, поговорим о чем-нибудь. Старались все время психологически разрядить обстановку.

Морозова. На сложном маршруте люди находятся вместе в экстремальных условиях и в тесной коммуникации. И в таких условиях они постепенно начинают раздражаться по мелочам.

Все громко смеются.

Жигалов. На самом деле не без этого. Были моменты, когда я не контролировал свое поведение. Начинал орать, беситься, когда что-то шло не по моей установке. Я планировал, например, что мы лед – крышу – проскочим за пол часика, а получилось, что три часа его ползли – все устали, веревки путались.

Кривошеев. В 9 вечера только поднялись на перемычку.

Жигалов. Раздражаешься, бесишься.

Морозова. А есть ли какой-то рычаг, который помогает не довести ситуацию до серьезного конфликта и сохранять рабочую атмосферу?

Жигалов. Когда процесс нормализуется, когда ты понимаешь, что этим ничего не добьешься, а сделаешь только хуже, когда тебе товарищи говорят: «Саня, ты успокой свой организм», – все, через пять минут, я чувствую что перегнул палку.

Логинов. А все было потому, что холодно. Холодно, а он заставляет себя лезть. Ног не чувствует, а все равно лезет. Я ему говорю: «Встань, и отмахивай ноги, махай ими». А он говорит: «Да тут фигня осталась лезть».

Кривошеев. Саня думал, что там «елисейские поля будут», а там реально оказался такой гребень, с которого некуда деваться, и ветер сильный, а время 9 вечера… И Санька занервничал.

Жигалов. Зато через некоторое время, когда ты оказываешься в платформе, то чувствуешь уют. У тебя в одном спальнике: справа – теплый товарищ, слева – тоже. И все что ты до этого наговорил, ты будто родному человеку наговорил. Чувствуешь вину, думаешь: «Парни, как же я плохо себя вел. Сейчас же все хорошо, мы в обнимку лежим».

Логинов. В платформе, конечно, стремно, но на стене это самое лучшее место было. Мы все в ней собирались – и хорошо и уютно. А вот со стороны сейчас взглянуть: открыть эту платформу и посмотреть, как мы в ней сидим – холод, ногами постоянно челночишь, чтобы их согреть. Ужасное местечко. Но когда мы там в ней собирались на стене…

Жигалов. … там маленький…

Логинов. …островок…

Жигалов. … островок счастья и уюта. Хоп. Будто свет включили в темной комнате.



Логинов. Лезешь по стене, начинается какая-то проблема… холодно, холодно… Думаешь: «Сейчас платформу поставим и как заживем». И тебя эта мысль греет постоянно.

Кривошеев. Когда мы карниз пролезли и там еще метров 10-15. И тут Саня говорит: «Будем ставить платформу». Я ему: «Ты чего, Саня? Тут пропасть, бездна».

Жигалов. Вообще жуть…

Кривошеев. А как только поставили платформу и залезли в нее, тут же забыли, что под нами пропасть, бездна.


Макс Кривошеев

Логинов. Без касок, без беседок, снимаешь все и спокойно отдыхаешь. Реально, как дома.

Кривошеев. А потом утром как вылезаешь… – «епть».

Морозова. Значит были надежные места, что можно было без страховки ночевать?

Жигалов. Залог хорошей ночевки – платформа на шлямбурах. Сколько надо потратить времени, чтобы надежно ее закрепить, столько мы и тратим.

Кривошеев. Если спать в платформе как положено в каске, обвязке, то тогда не будешь полноценно отдыхать.

Логинов. Помнишь на Свароге? Моя мысль.

Жигалов. Да, был такой момент. Мы каждый вечер снимали обвязку, брали репик шестерочку, под мышки продевали, булинь завязывали и пристегивали на веревку, которая через платформу проходит. Ну и спали. А Игорян нам: «Что вы фигней страдаете? Пацаны, если что-то ночью вывалится или камень прилетит, то вы вылетите, повиснете на этой шестерочке, сломаете ребра. Все ботинки и пуховки улетят вниз, а вы будете висеть и медленно замерзать. А я сразу – раз, отделюсь, и все.

Смеются.

Логинов. Это будет быстро по крайней мере. Вот так висеть на верёвочке – это мне кажется ужасно.
Смеются.

Жигалов. И вот, кстати, до этого восхождения я всегда привязывался в платформе. А в этот раз даже не вспоминал.

Морозова. Это какая-то пропаганда free-night получается.

Жигалов. Я думаю многие так делают.

Кривошеев. Да все практически.

Жигалов. Платформа простегана снизу силовыми стропами, у нее силовая навеска. У нее даже замок выдержит, если она на один бок переклинит.


Ергаки, Северо-Восточная стена пика Звездный.

Кривошеев. Просто ничего не спасет если что. Лучше отдыхать, а в обвязке ты не отдыхаешь.

Логинов. У меня получился такой опыт в платформе, когда мы лезли на Аксу. Нас было 6 человек, две платформы, капитан – Олег Хвостенко. И я видел, что все спят без беседок. Платформы висели рядом и Олег говорит: «Приходи к нам на ужин». Пацаны – раз, вход открывают, прямо в носках в другую платформу заходят, и устраивают посиделки прямо на стене: шкварки жарят, коньячок разливают. Между платформами проход – метр. Вход открыл – колбасу передал. Или: раз – за станцию ухватился, вытянулся и перешел в другую платформу. «Открывай, гости идут!» Молнию – бзык… открыл, зашел. Это норма была. Потом где-то, кажется в Ергаках, я видел как парни в беседках ночевали на полке. Что за тема… не представляю как вообще можно спать в беседке.

Морозова. Просто делаешь длинную самостраховку.

Логинов. Я вообще очень требовательный ко сну.

Жигалов. Сон должен быть расслабляющим.

Логинов. Это единственное счастье. Потому что ты полазил, напрягся, попил чайку, поел и мысли: «Сейчас уснешь, тебе что-нибудь приснится – девчонки, дом». Макс рассказывал, как ему какой-то сон приснился, и тут вдруг он – хоп! – просыпается: «А где я нахожусь?!» Ему приснилось, что он дома, а глаза открывает – он в платформе. А мне сначала девчонки снились, потом ко мне во сне корифан подъезжает на машине, а я сзади сажусь. Он мне говорит: «Почему ты сзади сел?» А я ему отвечаю: «Да, я сейчас в платформе нахожусь, и надо просто съездить домой пожрать». Съел какой-то гамбургер, затем просыпаюсь – хоп! – в платформе, но уже довольный – побыл в городе, развеялся. Такой вот у каждого свой мирок.

Смеются

Жигалов. У меня таких снов не было. Я засыпал в платформе и просыпался в платформе (улыбается). Начал жить стеной и продолжаю. Пока не закончится восхождение каждую минуту я на горе.

Морозова. А какие сейчас ощущения после восхождения?

Кривошеев. Ощущение усталости.

Жигалов. Эйфория. Я еще до конца не понимаю. Парни говорят: «Чего ты не веселишься? Ведь первопроход на Корею – зимой, втроем, малой группой». Я отвечаю: «Еще не понял. До конца не осознал». Да, это что-то серьезное. Я то вообще любитель первопроходов.

Морозова. Да, всем известно, что если Жигалов куда-то полез, то это…

Жигалов. Трэшак?



Морозова. Ну да, обязательно какая-нибудь жесть. Вот если сравнивать со всеми предыдущими трэшаками, то это какой был?

Жигалов. Думаю – это первое место. (Улыбается) Первое место в рейтинге «жести» от Жигалова.

Логинов. Подожди, сейчас еще чемпионат будет.

Жигалов. Серьезно, если вспомнить все мои первопроходы, какие-то выдуманные прямые директы, скайхучные дорожки и так далее, то этот пока на первом месте. Здесь все на грани. Во-первых, гора и погода, гребень этот, количество дней, рельеф. В остальных первопроходах я старался лидировать весь маршрут, а здесь у меня не хватало физической и психологической подготовки, чтобы весь маршрут лидировать.


Морозова. Что тебе дают такие маршруты, где оказываешься на грани?

Жигалов. Не знаю. Наверное, я рассматриваю какую-то стену, какую-то гору и выбираю самое чистое место на ней – где нет рядом других маршрутов, чтобы линия не пересекалась ни с чем и чтобы она ровная была: директ – начал внизу и наверху закончил. И почему-то всегда получается какой-то трешак – то нет рельефа, то еще что-то.

Морозова. Человек всегда оказывается там, куда он подсознательно стремится, в тех условиях, которые дают ему полноту жизни. Почему, как думаешь, ты попадаешь в такой трешак?

Жигалов. (Надолго задумался…) Когда мы летом приехали с Победы, где я поломал палец, у меня был период депресняка. Я даже думал завязать с альпинизмом на ближайший год. Макс мне тогда сказал: «Саня, если не прет, то надо переключиться на другой вид деятельности – семья, работа. А потом вернуться обратно и тогда все попрет». И я решил отдохнуть. Всем сказал: «Я отдыхаю от гор в ближайший год». Но и месяца дома провести не смог, просто места себе не находил. Вот в этом, наверное, ответ. Если я не испытываю этого в течении двух-трех месяцев: какое-то восхождение, первопрохождение, мини экспедиция – то я не вижу полноты в своей жизни. Приезжая с подобных мероприятий, у меня просто дела в гору прут. Это мне дает полностью раскрыться, подумать, что я там делал не так, что надо изменить. И до этого я додумываюсь здесь, испытывая все эти ощущения. Когда потом дома просыпаешься в теплой кровати, вспоминаешь как недавно висели на стене в каком-то трешаке, то к этому относишься спокойно. Не так, что: «Я больше не хочу такого», а так: «Где у нас следующий объект и как бы организоваться? Куда бы выбраться, чтобы было еще интереснее, еще экстремальнее: и в двойке, и еще зимой, и первопроход».


Морозова. Вопрос в свете дискуссий о чистоте стиля, свободном лазанье, ИТО и т.д. В чем интерес пройти такой маршрут, который не возможно пройти полностью свободным лазаньем, а с точки зрения безопасности, логики, здравого смысла – лучше ИТОшить?

Жигалов. Потому что это открывает горизонты. Как в песне Высоцкого: «Нет таких вершин, что взять нельзя». Попробуй-ка свободным стилем на 8500 пролезь по какой-нибудь северной стене. В любом случае что-то там заколотишь, привстанешь.

Логинов. Вот на Транго мы лазали. Начинаешь лезть – ИТОшишь до обеда. Потом выходит солнце – надеваешь скальники, и начинается… песня. Ты лезешь лазаньем, но у тебя есть крюконоги и всегда можно перейти на ИТО. Но если быть таким категоричным: «Я ни за что на ИТО не полезу», то никуда и не залезешь в принципе. Например, если бы этот маршрут, который мы сейчас прошли, можно было весь лезть лазаньем, то мы бы так и делали, но он не был бы таким запоминающимся.

Жигалов. Опять же погодные условия – зима и непогода. Когда эти два фактора вместе, то кроме ИТО ничего не спасет. Даже троечные и четверочные скалы становятся ИТОшными. Либо надо брать в руки инструменты и драйтулить, это мне тоже нравится. Я люблю передвигаться на инструментах без использования ИТО, но тогда, когда это не на грани. Не люблю чувствовать, что вот-вот тяпка стрельнет, какой-то камень вывалится, и я улечу, подверну ногу и… зашибись – восхождение закончилось. Хочется безопасности, а чтобы обеспечить безопасность, нужен надежный рельеф, надежные точки. Когда эту грань переходишь, когда я чувствую, что не могу эту стеночку пролезть на инструментах, то без проблем достаю лесенки, забиваю крючья, и это не медленнее получается, а главное безопаснее, чем на инструментах.

Логинов. Всем любителям свободного лазанья: пусть берут скальники и просто лезут – без веревки. Вот это интересно.


Игорь Логинов. Фото: Александр Жигалов

Жигалов. Я думаю, все современные тенденции альпинизма нас ведут к тому, что мы должны лазить маршруты в альпийском стиле – в двойке, свободным лазаньем, без ИТО. И я не исключаю того, что в ближайшие годы мне захочется лезть свободным лазаньем с инструментами, без ИТО, но пока не имею достаточно высокого уровня лазания, и от части без применения ИТО не увижу результатов в своей деятельности.

Морозова. По поводу тенденций. Как вы относитесь к тому, что общественностью навязывается определенный, так сказать, «модный» стиль, тренд. Модно лезть свободным лазаньем и ты должен быть в этом течении, «в теме», в тренде… Хорошо это – когда есть единая линия? Или все же лучше свобода, чтобы люди могли ходить так, как им нравится, достигая совершенства в том, что им ближе?

Жигалов. Да, я думаю это гасит в людях некое творчество. Получается, что их под одну гребенку… Выставляют рамки – вот вам сроки, в таких-то районах вы должны то-то залезть, в таком-то стиле. Стиль у нас – это основополагающее. Но есть антисистемщики, о них не слышно. Это крутые альпинисты, они где-то у себя лазят, какие-то восхождения делают, но они против системы. В чемпионатах не участвуют, в ФАРе не состоят, а там у себя – на устах у друзей они крутые.


Морозова. Ты хочешь сказать, что помимо тех известны альпинистов, которые для всех являются примером, есть еще альпинисты, о которых мы не знаем…

Жигалов. Да, они круче нас лазят. Они могут в зале лезть, они могут на Столбах лезть, но вся эта система их немножко пугает. Может быть пугает тем, что какие-то палки в колеса ставит – обязательно состоять, например, в ФАРе, какой-то взнос платить, какие-то условности и рамки соблюдать. Мелочи на самом деле, но многих это отталкивает.


Морозова. Раз уж заговорили о системе, то чем для тебя (вопрос Жигалову) интересно участие в проекте ВЫСОТА?

Жигалов. Для меня интересна самая высшая ступень в альпинизме – высотная техника, стены выше 7000 метров. Даже какие-нибудь восьмитысячники.

Морозова. Короче, задница от Жигалова в квадрате…

Жигалов. Да. Даже не знаю пока что представить. Северная стена Хана, Южная стена Коммунизма, Жанну, пожалуй сильнее этого и подобного этому ничего нет. Это космический альпинизм. Тебе надо ИТОшить выше 7000 метров. Это крутяк. И когда это будет происходить, когда мы это будем делать, то уже никто не скажет, что ничего нового не придумали, ничего нового не пролезли.

Морозова. В советское время ходили такие стены, как Маркса, Энгельса,

Логинов. В том-то и дело, что ходили.

Жигалов. И до сих пор их не ходят. Надо к этому стремиться. А раз у нас есть возможность объединиться с другими регионами, почему бы не попробовать попасть в высотную команду. Опять же опыт, общение. Все равно что-то можно перенять у других людей из других регионов. Интересно для общего развития. Да и вообще интересно, каково это работать в команде. Я не был в команде больше трех-четырех человек. Ну разве что до второго разряда, когда я ходил вшестером с разными людьми.




Морозова. И про экипировку Red Fox несколько слов.

Жигалов. В последнее время экипировка Red Fox нас очень сильно выручает. Начиная от прималофта и искусственных утеплителей, которые быстро сохнут и много места не занимают: кинул в карман, когда холодно – достал, надел.

Логинов. Очень удобные пуховые штаны (Полукомбинезон Pumoriпуховые чуни. У нас у каждого они есть. Это вообще песня. Вечером надеваешь теплые шерстяные носки, сверху чуни, залезаешь в спальник и забыл про ноги. Это, наверное, край совершенства. Они с усилениями на подошве – можно по снегу ходить.
Куртка у меня пуховая Down Shell, новая модель. В городе я ее вообще не снимаю.

Логинов. У нас еще старая модель. Такие куртки, как Down Shell, только с прималофтом. На стене когда лезешь, ты утром надеваешь одежду, лезешь, потом спускаешься в платформу и начинается переодевание. А эти куртки – надел один раз и полез, и больше не снимаешь. Спишь в ней, лазишь, мокнешь, потеешь, ложишься спать – она сухая. Я прямо мечтаю, чтобы был такой комбез с кордуровыми коленками, чтобы не протирались.

Жигалов. Прикольные подшлемники с ушами (Шапка QS). Надел, каску сверху и забыл про голову, уши закрыты. Главное что она не объемная, можно надеть сверху самую маленькую каску и она не будет давить. Еще отличный костюм East Wind. Сейчас, когда лазил на Корею, на мне была теплая термуха Penguin (Penguin Power Stretch II), потом Alpha Zip) и East Wind. И все, сверху еще шапку надел и так лез.


Фото: Айгуль Лотфуллина

Логинов. Термушка еще легкая, я ее вообще не снимаю, она прямо как вторая кожа, не мешает, не давит, нигде не трет. И еще рукавицы с молнией (Рукавицы утепленные Zip Mitten THL) – просто суперская вещь – без них мне вообще не нравится лазать зимой.



Фото из архива команды и Айгуль Лотфуллиной