Танцующая на стене. Ашима Шираиши: Путь к «топу»

Фото: Forest Woodward

В январе культовый журнал The New Yorker опубликовал большую статью об Ашиме Шираиши. Её автор – Ник Помгартен – даёт нам уникальную возможность познакомиться с трогательной историей семейства Шираиши, заглянуть за кулисы успеха и скалолазной жизни Ашимы, и, возможно, ответить на волнующий всех вопрос: как она смогла стать главным феноменом мирового скалолазания на сегодняшний день?! Ну и почему бы не уделить внимание не спортивным достижениям, как мы обычно это делаем, а простым человеческим историям?

Статья рассчитана на широкого читателя, не знакомого со скалолазанием, так что некоторые фрагменты при переводе опущены, поскольку материал и без того чрезвычайно объемный.

Танцующая на стене
Ашима Шираиши. Путь к «топу»

The Wall Dancer / NICK PAUMGARTEN / The New Yorker

Родители 14-летней девочки из Нью-Йорка – феномена мирового скалолазания – встретились в середине семидесятых в Токио, в школе моды. Отец, Хисатоши Шираиши, родом с южного острова Сикоку, мать, Цуя Отаке, из Фукусимы, где её семья владела фабрикой одежды. После окончания школы они вместе уехали в Европу: там, влившись с панковую среду Лондона, они остались на какое-то время. По возвращению в Японию, Хисатоши, который вскоре получил прозвище Поппо, увлекся авангардным танцем под названием буто. Через пару лет Цуя, получив туристическую визу, отправилась в Нью-Йорк. Город невероятно впечатлил её, по словам женщины, он был лучше, чем Токио или Лондон. И Поппо последовал за ней. Был 1978 год. Она была права – Нью-Йорк действительно потрясающий город.

Уже через неделю Поппо нашел себе подходящую сцену: пустой бассейн фонтана в парке Вашингтон-Сквер, где он танцевал целыми днями. Когда же пришла зима, он стал выступать в как ночных клубах, так и вне их. К середине восьмидесятых он стал известен в пределах творческой тусовки района Ист-Виллидж как один из ярких представителей уличного театра. В одной набедренной повязке, в золотом гриме с ног до головы, он танцевал на тротуаре, затем запрыгивал в проезжающие такси или же мог по двадцать минут стоять босиком на ледяном асфальте. Он организовал труппу под названием “Poppo and the Go-Go Boys”, в ней было ни много ни мало двадцать танцоров, большинство из них, несмотря на название, женщины. Вскоре они стали выступать на городских сценах и ездить на заграничные гастроли. Видео их выступлений все-таки дожили до эры YouTube, при желании их можно найти. На этих видео мы видим гибкого, пластичного, извивающегося как вампир Поппо в золотом или белом гриме. Журнал Spin отметил его способность «находить божественно-прекрасное в куче городского хлама». Тем временем Цуя, работавшая продавцом в магазине японской одежды в Ист-Виллидж, оплачивала аренду жилья.


Танец буто. Фото: Japan Info

Со временем Поппо и Цуя поженились. Более десяти лет они пытались завести ребенка: пара испробовала разные методы, но все было безрезультатно. Когда Цуе исполнилось пятьдесят, они уже были готовы сдаться, но доктор убедил попробовать их сделать самую последнюю попытку. «Это был наш последний шанс», – говорит Цуя. В июне 2001 года у них родилась дочка Ашима. «Этот ребенок стал для нас настоящим чудом».

Цуя вспоминает, что еще в роддоме сразу после рождения, Ашима беспрестанно двигала ручками и ножками. «Постоянно, просто нон-стоп. Похоже, у нее ДНК обезьянки», – у Цуи своеобразное чувство юмора и хрипловатый смешок. Несмотря на то, что они с Поппо прожили в Нью-Йорке практически сорок лет, у обоих не очень хорошо с английским. Они возлагали большие надежды на Ашиму, которые, однако, были не до конца ясны им самим: «Мы хотели, чтобы, когда она вырастет, она создавала что-то особенное и делала людей счастливыми. Так и получилось: теперь дети хотят быть такими, как Ашима».

Однако изначально скалолазание не входило в их планы. Едва ли они даже знали, что это такое. Настоящим чудом стало как раз то, что девочка, родившаяся в артистической замкнутой семье иммигрантов в огромном мегаполисе, где даже близко нет ничего похожего на горы, к своим четырнадцати годам стала, вероятно, самой сильной скалолазкой в мире – Грецки гранитных стен (Уэйн Грецки – канадский хоккеист, один из самый известных спортсменов ХХ века, прим. ред.). Обожаемая не только детьми и подростками, Ашима может стать первым скалолазом, чьи достижения выйдут за пределы разделения на «женское» и «мужское» скалолазание. Да что уж говорить – скорее всего, её имя станет нарицательным: многочисленные статьи и фотографии в спортивных журналах и газетах, фильмы и ролики на YouTube, включение газетой Times в список самых влиятельных подростков в Америке, участие в TED talk (популярные в США лекции, организованные фондом TED, прим. ред.). Несмотря на все это, Ашима всё ещё живет с родителями в съемной квартире-лофте на Манхеттене, тренируется 5 дней в неделю под присмотром отца, который много лет назад оставил буто ради тренировок дочери.


Ашима с родителями в кафе в день матери. Фото: из личного архива Ашимы Шираиши

Получив негласное прозвище «Дитя скалодрома», Ашима всё-таки выбирается на скалы по мере возможности, ведь именно на скалах спортсмены зарабатывают себе имя и репутацию. Однако ей совершенно не интересны скальные восхождения на большие стены Йоссемити, не говоря уже об альпинизме. «Альпинизм не моя тема, – поделилась Ашима. – Мне не нравится ни холод, ни снег, ни лёд». Ей больше по душе боулдеринговые районы типа Хаеко Танкс возле Эль Пасо. Для неё скалолазание – это головоломка, которую нужно решить, но никак не экспедиция.

Благодаря своему таланту Ашима находится практически на пике возможного успеха, однако она не особо готова рисковать. По крайней мере, её родителя не позволят ей этого. У неё в распоряжении миниатюрные «стальные» пальцы, лёгкое жилистое тело и непринужденная, филигранная техника лазания. Всё это помогает ей находить малейшие зацепки, которые не видят остальные. Конечно, многие скажут, что в скалолазании одно из ключевых показателей — это соотношение силы и веса, однако способность придумывать действенные, не всегда очевидные комбинации движений приумножает эффективность. Обыватель наверняка думает о скалолазании как о простом движении по лестнице – просто берешься рукой за зацепку и встаешь. Но когда смотришь, как Ашима из одной немыслимой позиции приходит в другую, пытаясь достать малейшую зацепку, приходит понимание: то, что на самом деле может наше тело, далеко выходит за рамки наших представлений о человеческих возможностях.

Ашима обладает невероятной мышечной памятью: как только она находит нужную позицию, она одерживает победу над трассой. Экономность движений, присущая ей – и врожденная, и приобретенная опытом – настоящее искусство. Мы можем видеть, как грация, пластика и умение контролировать тело достались ей от отца, применявшего эти навыки в буто. Она же, в свою очередь, применяет их в своеобразных «танцах на стене».

И в трудности и в боулдеринге есть определенные стандарты, по которым скалолазы могут оценить себя. Один из них, конечно же, соревнования. В конце лета Ашима стала обладателем золотых медалей на чемпионате мира в трудности и в боулдеринге в своей возрастной категории (до пятнадцати лет), проходившем в итальянском Арко. Пока ей не исполнится восемнадцать лет, она не может принимать участие в чемпионатах наравне со взрослыми, однако в других соревнованиях, где возрастной ценз ниже, она с легкостью побеждает более опытных и взрослых соперников. В Арко она была единственной, независимо от возраста, кто сделал топ на всех боулдеринговых трассах, три из них – с первой попытки.

В последнее время взгляды Ашимы и её родителей устремлены на Олимпийские игры 2020 года в Японии: страна-хозяйка может добавить некоторые спортивные дисциплины, и скалолазание может стать одним из них. Как показывает практика, Олимпийские игры – проверенный способ монетизации скрытых талантов. Это поможет стать Ашиме по-настоящему известной.

Другой важнейший критерий в скалолазании – это категории. В США принята Йосемитская десятичная система (Yosemite Decimal System), согласно которой «1» – это ходьба по ровной поверхности, а «5» – уже непосредственно лазание по вертикали. «Пятерки» ранжируются от нуля (5.0) до пятнадцати (5.15) и также имеют подкатегории от «а» до «d». Наивысшая категория в трудности – 5.15c (9b+), на момент написания статьи существуют всего две трассы такой категории. Но система незамкнутая, и это только вопрос времени, когда появится первая в мире 5.16a (9с–9с+). В марте 2015 года, когда Ашиме было всего тринадцать лет, она потрясла скалолазный мир своим достижением: пройдя Open Your Mind Direct, она стала первой девушкой, которая сумела пролезть трассу уровня 5.15 (9а+), и самой молодой (как среди женщин, так и мужчин), кому поддалась столь высокая категория. Изначально трасса обозначалась как 5.14d (9а), однако ее категория была повышена до 5.15a, после того, как там отломилась зацепка. У Ашимы ушло всего 4 дня на работу над этим проектом, в то время как у сильнейших скалолазов уходили недели, если не месяцы, на прохождение подобных трасс. Конечно, скалолазные категории весьма субъективны, но высокие категории – это и отличный способ заявить о себе, особенно для Ашимы. Если она смогла пролезть 5.15 за несколько дней школьных каникул, то что же она сможет сделать за большее время?


Ашима на Open Your Mind Direct. Фото: Parker Alec Cross/Petzi (взято с theguardian.com)

С боулдерингом примерно та же ситуация – категории варьируются от V1 (5) до максимальной V15 (8С)(на самом деле сейчас уже V16 – прим.ред.). И здесь Ашима стала второй девушкой, которая пролезла более одной V14. Этой осенью в районе Master Bedroom Ашима отличилась пролазом серии сложнейших трасс: Reckless (V11), Wetness the Fatness (V12) и Nuclear War (V14), последняя примечательна тем, что спустя девять лет после того как ее впервые вылезли, трасса никому больше не поддалась. Кроме Ашимы. «V11, V12 и V14 за день, обалдеть!» – поделилась тогда своими эмоциями Ашима. А в день Благодарения в Инстаграме она опубликовала фото из Техаса: «Сама удивилась тому, как мне удалось совершить первый женский пролаз легендарной трассы Terre de Sienne (V14)!»; её искреннее удивление собственным способностям в сочетании с простотой и сдержанностью напоминают черты известного теннисиста Федерера.

В тот день вместе с ней в Master Bedroom была и съемочная группа Big Up Productions, которая уже создала несколько видео об Ашиме. Они снимали, как она лезет трассу, вися практически параллельно земле. Джош Лоувелл, руководитель Big Up Productions, тоже был тогда вместе со съёмочной группой: «Я уже бывал в этом месте и видел многих талантливых скалолазов, работающих над этой трассой, но никто не может сравниться с Ашимой. У нее есть все шансы изменить расстановку сил в скалолазании в ближайшие годы».

Впервые я увидел, как лазает Ашима Шираиши, на скалодроме Cliffs, что находится на Лонг-Айленде. Обычно она тренируется там, или в Brooklyn Boulders – скалодром поменьше, который открылся шесть лет назад в старом здании Daily News. Были дни школьных каникул, Ашима с её отцом поехали на тренировку на метро. Несмотря на то, как по-детски звучал её голос по телефону, меня удивило то, насколько она сама миниатюрная. Ростом чуть выше полутора метров, Ашима отличается широкими плечами, длинными руками и аккуратной ровной челкой. Обычно вид у Ашимы слегка меланхоличный, но улыбка, которая всегда у нее на вооружении, тут же оживляет ее личико. Она часто пожимает плечами и весьма немногословна. Часто стоит как танцовщица – один носочек выставлен вперед. Она не выглядит очень уж мускулистой, но как только она выходит на трассу, её спина сразу становится рельефной – мышцы появляются словно из ниоткуда. Очень метафорично.

Она скрылась в раздевалке и вскоре вышла оттуда в желтом топе North Face и цветастых брюках-капри по колено. Отец Ашимы покупает ткани в швейном квартале, а мать сама шьет ей одежду дома; отец также стрижет ей волосы и выбирает, в чём ей выступать на соревнованиях. На нём были клетчатые хлопковые брюки, серая футболка и кроссовки. Поппо невысокого роста, хорошо сложен, взъерошенные волосы частично окрашены в желтый цвет. Иногда он достает сигареты «Парламент» из серебристого портсигара и закуривает. Когда разговариваешь с ним, он часто опускает глаза. Он носит сумку Ашимы со всем снаряжением: скальниками, магнезией, шлепками, термосом, батончиками шоколада, расческой, кремом. Однажды на соревнованиях мама одного из участников спросила Поппо, интересно ли ему самому попробовать себя в скалолазании, на что он ответил: «Мне некогда, мне нужно чистить туфли Ашимы».

В поисках тихого уголка, они поднялись наверх, где располагается велотренажерный зал. Ашима присела на один из тренажеров, Поппо стал причесывать её волосы и наносить на них крем; затем он собрал волосы в хвостик. Она сидела и просто смотрела перед собой. Ашима пришла сюда босиком, можно было разглядеть её босые ноги: у нее были длинные, почти как на руках, большие пальцы ног.

Это был своеобразный ритуал, который они совершают перед каждой тренировкой или выступлением на соревнованиях: обязательным пунктом является найти тихое укромное местечко. Затем следует разминка: они становятся друг напротив друга и молчаливо выполняют серию растяжек. Ашима повторяет за отцом: сначала ноги, лодыжки, бёдра, затем плечи, руки, пальцы, запястья, шея. Тщательно растирают пальцы, предплечья, трицепсы. Закончили они разминку позой сумо и выпрыгиванием вверх, затем Ашима села на мат и втиснула свои ноги в пару тесных скальников.


Маленькая Ашима со своим отцом. Фото: из личного архива Ашимы Шираиши

На скалодроме было много тренирующихся, все они были разного возраста, подготовки и телосложения. Когда Ашима проходила мимо них, кто-то удивленно смотрел ей вслед, кто-то не обращал внимания, а некоторые желали удачи на предстоящих соревнованиях. Перед трассами на трудность Ашима еще размялась на нескольких коротких болдерингах: каждый следующий тяжелее предыдущего, но все равно достаточно лёгкие для Ашимы.

Пришёл черед трасс на трудность. Она надевает обвязку, страхующим выступает её отец. Одну за одной она вщёлкиевает оттяжки на стене. Так же, как и в боулдеринге, Ашима переходит от простых трасс к более тяжёлым. Они вместе с отцом внимательно просматривают маршруты. То немногое, что они говорят друг другу на тренировках, звучит на японском (хотя, по словам самой Ашимы, с английским у нее лучше, и писать грамотно по-японски у нее не всегда получается). Поппо часто даёт ей тактические советы, особенно после того, как она срывается. «Он предлагает мне делать по-другому, – говорит Ашима. – И часто это не самые хорошие советы. И тогда я ему говорю что-нибудь вроде: “Вот сам возьми и попробуй сделать так!”»

Ашима пробует трассу с сильным нависанием и несколькими карнизами. Она висит практически вверх ногами, берет зацепку размером с буханку хлеба. Магнезит руки, встряхивает их по очереди. Затем внезапно она «бросает» ноги, повисает на двух руках, и делает следующее движение на небольшую зацепку. На лице ни намека на панику. Внизу стоят двое взрослых скалолазов – парень с девушкой – наблюдают за Ашимой. «Пожалуй, эта трасса будет моим проектом, – говорит парень, – но у меня уйдут месяцы, чтобы её залезть».

«Посмотри, да она висит на этих чертовых пассивах», – говорит девушка; Ашима в это время отдыхает, выпрямив руки на круглых, не внушающих доверия зацепах. «Она умеет держать блок, – отвечает парень. – Да она как обезьянка, у нее стальные пальцы!»

Когда Ашима спустилась с этой трассы, она сразу начала лезть другую. «Большинству скалолазов полчаса понадобится, чтобы отдохнуть после такого подхода, – сказал парень. – Эта трасса – самая сложная на скалодроме. Просто невероятно». Он внимательно смотрит, как она преодолевает карниз. Через несколько минут Ашима спускается с топа трассы, садится на мат, снимает скальники. Вид у нее практически скучающий.

Оказывается, этот парень был свидетелем того, как Ашима начинала. «У неё были ужаснейшие скальники, – говорит он. – Ей было семь, или около того. Она постоянно подходила к нам и подсказывала, что делать».

Это было в так называемом Rat Rock – выступающие из земли сланцевые скалы в южной части Центрального Парка. Официально названный Umpire Rock (название пошло от близлежащих баскетбольных полей), вскоре этот сектор получил от обитателей более честное название. По боулдеринговым меркам Rat Rock не самое выдающееся место, однако, это, бесспорно, центр скалолазной, да и всей аутдорной жизни города, место сбора соответствующей аудитории. Несмотря на кажущуюся простоту, скалы имеют несколько сложных трасс с северной и южной сторон и с некоторой периодичностью собирают вокруг себя кучку желающих побороть эти трассы.

Когда Ашима была ещё маленькая, родители часто приводили её именно в эту часть парка – поиграть на детской площадке. И вот однажды, когда ей было шесть, она подбежала к Rat Rock с намерением съехать, как с горки, по пологому краю скалы. Тут она увидела, что на самом деле здесь занимаются скалолазанием, и сама залезла несложную трассу. Это не прошло незамеченным для местного сэнсея, старого японского садовника Юкихико Икумори, всем известного как Юки. Он знал секреты всех сложных трасс, придумывал к ним расклады и часто помогал новичкам. Так он взял по своё крыло Ашиму. «Мне приходится придумывать, как «переложить» все эти трассы для шестилетнего ребенка», – говорил он своему другу Вадиму Марковалло, который начинал лазать в Rat Rock ещё в 1981 году. По словам Вадима, Ашима тогда ходила по пятам за Юки и делала всё, что он делал.


Ашима в Rat Rock. Кто бы мог подумать, настоящий болдеринг в самом центре Нью-Йорка! Фото: Claudia Ziegler (взято из личного архива Ашимы Шираиши)

«Затем вдруг вмешался её отец, – вспоминает Вадим. – Он не позволил Юки тренировать Ашиму. Тот в ответ перестал даже смотреть на Ашиму в присутствии её отца». Марковалло вспоминал: девочке тогда хотелось играть на детской площадке, бегать со школьными ребятами, которые занимались паркуром; но как только она стала подавать надежды в скалолазании, её отец настаивал: лезь, лезь! «У меня даже в памяти отложилось, как он говорил ей: “Лезь!”. И вот тогда было много слёз и пререканий. Мы тогда переживали за Ашиму и очень сомневались, что из такого подхода что-нибудь выйдет». Как-то тётя Ашимы убедила Поппо немного смягчиться и дать ей просто побегать. Он разрешил ей, и именно в этот момент у нее самой проснулось желание лазать. «И вот тогда началось, – вспоминает Вадим. – Она пролезла Polish Traverse просто, как нечего делать. Помню, как она пыталась лезть сложные трассы на западной стороне. Если она не пролезала их, она садилась и плакала».

Однако слезы эти были от желания лезть лучше, а не как раньше – от нежелания лазать. За этим наблюдали завсегдатаи Rat Rock, и как говорил один из них: «Да тут что-то похожее на Свенгали происходит!» (Свенгали – герой романа Дюморье «Трилби», музыкант, который при помощи гипноза подчиняет себе главную героиню романа и делает её известной певицей, прим. ред.) Однако результат не заставил себя ждать. «И посмотрите на неё сейчас!» (Однако Ашима и её отец отрицают, что между ними и Юки был какой-то конфликт. Сама Ашима презрительно относится к сравнениям с Свенгали. «Я лазаю для себя», – сказала она мне.) Марковалло также припоминает день, когда они с друзьями лениво спорили о скальных туфлях, Ашима вдруг сказала: «А мне спонсоры дают обувь!» (Сейчас у неё контракты с такими фирмами-гигантами как Clif Bar, The North Face, Petzl и Evolv.)

Когда Ашиме исполнилось семь, Поппо начал водить её на скалодромы. В White Plains они нашли тренера Обе Каррион, мускулистого пуэрториканца из Аллентауна (Пенсильвания), который в свое время был национальным чемпионом. Каррион учил её действенной технике, и, судя по всему, служил посредником между Ашимой и её отцом. Через какое-то время она впервые выиграла национальные соревнования. Каррион работал с ней в течение четырёх лет, но в итоге из-за напряженных отношений с Поппо вынужден был закончить тренировки и уехать на запад. «Для меня это было слишком, – говорит Каррион. – Я не мог сосредоточить все свое внимание и энергию лишь на одном ребенке».


Ашима и Обе Каррион, 2011 год. Фото: Julien Jarry for Climbing.com

Первый фильм про Ашиму – “Rock Little Angel: Dreaming Rat” – сняли для неё друзья семьи, когда ей было восемь, там же, на Rat Rock. В некотором смысле это было не столько прославление её таланта, сколько созерцание раннего развития девочки. В качестве фона играет мрачноватая музыка из Nocturnal Emissions, та самая, которую использовал Поппо для своих выступлений. Rat Rock выглядит странным, диковатым местом, а Ашима – мистической нимфой. Иногда создается ощущение, что Ашима – не атлет, а некий арт-объект.

Несмотря на то, что ей ещё не так много лет и она находится под значительным влияем отца, Ашима весьма сообразительна и самостоятельна, когда это необходимо. Когда она подписывает контракты, её родители, конечно, их просматривают. Но из-за того, что они не очень хорошо читают по-английски, «они не особо в теме того, что происходит», как говорит сама Ашима. Совсем недавно она встречалась с представителями RXR Sports, компании, представляющей Алекса Хоннольда и других известных скалолазов, для обсуждения возможного сотрудничества.

Как в гимнастике, фигурном катании и других подобных видах спорта, не редки случаи, когда одаренные дети, особенно девочки, будучи феноменом в двенадцать лет выдыхаются к двадцати. «Они не хотят быть пешками», – говорит Джош Лоувелл, руководитель Big Up Productions. Приоритеты, тело меняются. Тори Аллен, девочка из Бенина, прикреплявшая в своё время плюшевые игрушки к обвязке, стала профессионалом к 12 годам, была чемпионкой X-Games в 14. Она привлекала рекламодателей, и в определенный момент даже переусердствовала в этой сфере, за что многие в скалолазной среде стали её недолюбливать. Она ушла из соревновательного скалолазания в пользу прыжков с шестом, за это она даже стала получать стипендию от штата Флорида. «Сейчас я лазаю только для себя, не для разрядов, медалей или журналов, – говорит Аллен, которой сейчас 27 лет. – Я знаю многих скалолазов, которые лазают до сих пор, хотя были на пике формы 10 лет назад. Они живут в квартирах в Боулдере, тренируются, чтобы занять, скажем, четвертое место на соревнованиях. У многих из них есть образование, степень. Но что мотивирует их? Когда они собираются оставить скалолазание?»

Похоже, для Ашимы скалолазание – это площадка для достижений, а не способ найти приключения. «Раньше скалолазание было прерогативой тех, кто не мог нормально поймать мяч при подаче или детишек, которых не взяли в баскетбольную команду, – говорит Лоувелл. – Теперь же это спорт элиты, и спортсмены стараются показать миру свои максимальные достижения». Однако это совсем не «романтично»; а привлекательность путешествий по миру и жизни в палатке элиминированы. Но, возможно, у Ашимы всё это ещё впереди.

Квартира-лофт семейства Шираиши находится в здании бывшей швейной фабрики. Лифт старый и ненадежный, поэтому они преодолевают пять лестничных пролетов пешком. Апартаменты площадью 185 кв. метров семья снимает за 750 долларов в месяц. Ашима и её мать спят на двухъярусной кровати в дальней комнате, в ней же хранятся видео-архивы Поппо, его записи, книги и вырезки из газет. Ашима спит на нижней полке, её мама – на верхней. Кровать Поппо находится в основном зале, в углу. Часть зала напоминает детский манеж: в огражденной части хранятся старые игрушки Ашимы, её детские поделки, рисунки, работы. Любимая книга Ашимы – «Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий» Харуки Мураками. Любимый фильм – «Завтрак у Тиффани» («Очень люблю Одри Хепберн»). Но времени на фильмы у Ашимы практически нет. Также она любит смотреть игры баскетбольной команды «Никс», если есть возможность. Мама Ашимы носит каре, свободные брюки и длинные жакеты. Ей уже больше шестидесяти лет. Она никогда не пыталась заняться скалолазанием. «Я совсем не атлет, – говорит она, – я шью брюки».


Ашима и Кирена Ли в Brooklyn boulders. Фото: brooklynboulders.com

Родители Ашимы пристально следят за её весом. В октябре она весила 37 килограмм. «Она такая худенькая, – говорит Поппо. – Слишком маленький вес. Ей нужно больше кушать. Полгода назад она весила 45 килограммов». В соотношении «вес – сила» такое изменение в весе вряд ли пойдет на пользу силе. Но Ашима старается держать баланс. Её родители стараются давать ей больше кушать. «Профессиональные спортсмены часто дают ей советы, – говорит Поппо, – говорят про безглютеновую диету. Но все равно недостаточно калорий. Перед чемпионатом мира моя жена сказала: «Пусть лучше будет худенькой, чем толстой». Но вчера я ей сказал: «Она всё-таки должна больше кушать». Поппо усердно вспоминает цифры. «Когда она весит больше 40, у нее округляются щеки. Так что 40 – это идеально». Именно столько она весила перед рождеством, когда поехала в Японию лазать боулдеринг. Ещё бόльшая забота родителей Ашимы – это её сон. Часто она спит всего по пять-шесть часов.

Она приходит домой примерно в 20.30, принимает душ, кушает, садится за уроки и не ложится спать, пока их не сделает. Часто глубоко за полночь она все еще сидит за домашним заданием. «Мы говорим ей: "Не делай ты эти уроки!"» – говорит Цуя. Я спросил её, получает ли Ашима в школе «пятерки», на что она мне ответила: «Конечно, иногда даже пять с плюсом».

Ашима учится в частной школе им. Рудольфа Штейнера. Это прогрессивная Вальдорфская школа с уклоном на творческое развитие детей: там они способны делать разные вещи, например – собственные книжки. Ашима попала в эту школу, когда ей было три года. Её главным учителем с первого по восьмой класс была Дэна Малон. Сейчас же Дэна в «творческом» отпуске (sabbatical – отпуск продолжительностью до года, обычно предоставляется раз в семь лет преподавателю колледжа или университета для учёбы, научной работы, путешествия или отдыха, прим. ред.) – она хочет отдохнуть от восьми лет преподавания в одной и той же группе детей, привести мысли в порядок. «Я должна отпустить их», – говорит Дэна. Однако, Ашима как раз из тех, с кем ей будет очень тяжело расставаться. «Она работает усерднее всех, кого я знаю. Я никогда не встречала кого-либо, похожего на неё». У Ашимы есть друзья в школе, но едва ли ей удается общаться с ними в свободное время. По окончании этого учебного года Ашима планирует уйти из школы Штейнера в Professional Children’s School: это старшая школа для детей, большинство из которых – актёры, модели, музыканты; там им позволяют составлять для себя гибкое расписание. «Обычные дети тоже могут туда ходить», – говорит Ашима.

Осенью Ашима с родителями летала в Бостон для участия в “Heist” – ежегодных соревнованиях, организованных только для девушек. Семья Шираиши остановилась в отеле Best Western, тогда же вместе с ними была и японская съемочная команда Fuji TV, которая следует за ними по пятам уже практически год с целью снять фильм об Ашиме под названием “The Spider Girl” («Девочка-Паук»).

Это были уже третьи по счету соревнования “Heist”. Многие с легкой грустью вспоминают предыдущий год, когда Ашима впервые выступила наравне с профессиональными взрослыми скалолазками. Она тогда обошла и Алекс Пуччио, девятикратную чемпионку национальных боулдеринговых соревнований, и Делани Миллер, одну из сильнейших скалолазок США. В этом году (2015 – прим. ред.) в “Heist” они не участвовали; наиболее примечательным участником в нынешних соревнованиях стала Меган Мартин, известная своим участием в шоу American Ninja Warrior.


Ашима и Алекс Пуччио, занявшие первое и второе места соответственно, на соревнованиях the Heist, 2014 год. Фото: the Heist community on Facebook

Уже полдень, квалификация идет вовсю. Десятки девушек (и девочек) в шортах и лосинах лазают трассы или отдыхают, лежа на матах. Тут и там слышны подбадривания и крики поддержки, которые соревнующиеся скалолазки адресуют друг другу. Это совсем не похоже на напряженную, полную зависти и противоборства атмосферу соревнований в гимнастике или фигурном катании. Ашима с отцом ходят по залу в поисках трасс посложнее. Когда Ашима наконец находит такие, вокруг них собирается небольшая кучка зрителей, наблюдающих, как она с ними справляется. Шейн Мессер – тренер и постановщик трасс на соревнованиях – тоже наблюдает за ней. По его словам, Ашима единственная, кто сумел пролезть самую сложную из всех трасс. «В скалолазании всё ещё есть разница между мужчинами и женщинами, но надо признать, девушки подбираются всё ближе, – говорит он. – По силе Ашима уступает лишь только, скажем, двадцати сильнейшим парням-скалолазам в мире».

В финал, который состоялся вечером, прошли шесть девушек. Все они находятся в зоне изоляции – от двух боулдеринговых трасс и одной трассы на трудность их отделяет гигантское белое полотно. Зал наполнен несколькими сотнями зрителей, большинство из них – тоже неравнодушные скалолазы, а также друзья, родители финалисток. Через мгновение под громкую музыку и свет прожекторов представляют участниц финала. Еще через минуту белый занавес падает, и у финалисток есть пятнадцать минут на просмотр и изучение трасс. От одной трассы к другой они передвигаются стайкой, прикидывают расклад, активно жестикулируют, хватаясь за невидимые зацепки, и даже иногда делятся впечатлениями друг с другом. Ашима подбежала к отцу и взяла у него бинокль, чтобы разглядеть верхнюю часть трассы на трудность. Он наблюдает за ней с задних рядов, явно терзаемый желанием дать Ашиме подсказку.

Наконец начинается финальное выступление участниц. Одна за другой они пробуют трассы на боулдеринге, даётся пять минут на каждую. Те, кому только ещё предстоит выступить, сидят бок о бок спиной к трассам, чтобы не «подсматривать» за выступлениями соперниц. Каждый раз, когда кто-то из финалисток делает сложное движение, толпа ахает и кричит слова поддержки; тем же, кто сидит на скамье, остаётся только догадываться, что происходит. Ашима спокойно просто смотрит перед собой.

За каждый перехват на трассе участницы получают баллы. За первую трассу всего можно получить двадцать баллов: здесь нужно преодолеть сложный переход с одной поверхности на другую, сделать каверзное движение через угол, затем перелезть через карниз. Первая участница не смогла этого сделать, и заработала восемь баллов. Среди пяти участниц только одна, местная скалолазка Бимини Хорстманн, смогла справиться с трассой, и то только с третьей попытки. Зрители просто обезумели. Она сделала топ и сразу же спрыгнула. «Это моя девочка!» – с гордостью прокричала её мама. Меган Мартин, одна из главных претенденток на победу, застряла на углу и была явно удивлена положением дел: «Вы шутите надо мной?» – говорило её выражение лица. Она закончила попытку, заработав девять баллов.

Ашима, как участница с наибольшим количеством очков за квалификацию, выступает последней в финале. Она тоже застряла на том же месте в углу, и, к всеобщему удивлению, сорвалась на своей первой попытке. Она помагнезилась и снова стала думать над трассой. Проблемы, проблемы. Одна из постановщиц трасс шепнула на ухо коллеге: «А что если Бимини смогла пролезть эту трассу, а Ашима не сможет?» Такая перспектива удивляла и беспокоила многих.

Я слышал о том, что и у Ашимы бывают дни неудач. Или, по крайней мере, что она не лучшим образом выступает в квалификации, вероятно, из-за давления. Помню однажды мы с ней разговаривали о теннисистке Серене Уильямс и её поражении в полуфинале U.S. Open. Тогда Ашима сказала: «Иногда, мне кажется, я чувствую то же, что и она. Есть люди, которые очень поддерживают тебя, и я не хочу подводить их». Сейчас же её отец беспомощно наблюдал за тем, как она работает на трассе. Она вдруг берет зацепку, рассчитанную постановщиками под ногу. На мгновение она замерла, а затем сделала движение за карниз, которое со стороны показалось совсем легким для неё. Тут я вспомнил слова Саши ДиДжулиан о «голосе, который звучит в голове во время прохождения трассы». Движения Ашимы точны, целенаправленны и плавны.

«Она придумала новый расклад мгновенно, – говорит её отец. – Это и делает её абсолютно удивительной!» Под крики и аплодисменты она повисла на последних двух зацепках, как лемур, затем пришла обеими руками на топ, помахала зрителям и спрыгнула на мат. Её лицо украшала скромная улыбка, выражающая «я же говорила» и одновременно «я сама удивлена». Она возвращается на свое место.

«Что? Что это? – удивленно выдохнул один из организаторов. – Я не понял, что сейчас только что произошло». Как и не осознала происходящего постановщица трасс: Ашима смогла прийти к абсолютно непредвиденному решению.


Перевод: Оксана Наумчук