Тропа Тараумара или 100 км. скайраннинг у Белухи памяти братьев Михаила и Бориса Троновых.

«- Как там, на вершине перевала?
– спросил Александр Лущаев медленно спускающегося навстречу молодого москвича.
- Там Ад!»
(Встреча на перевале Кара-Тюрек 26 июля 2014 года)


Прелюдия
Утром проснулись очень рано, в 4 часа, как запланировали, хотя я практически и не спал в эту ночь. «Ночная Тревога», живущая отдельно от «Дневной» здорово поиздевалась надо мной. Ничего не изменилось за двадцать пять лет после проведения первого в моей жизни сверхмарафона. Все также:

Слепнет день,
Потеряв свой единственный глаз за горой.
А порою ночной просыпается лес,
Размышлений, тревог и сомнений.

И не мудрено. Прошел уже год, как мы задумали пробежать за дневное время сто километровый горный сверхмарафон по кольцу, пожалуй, самого известного и популярного на Алтае туристического маршрута, проложенного в районе г. Белуха, а практически все, с кем приходится разговаривать, будь то альпинисты, туристы, местные охотники, в один голос говорят, что это невозможно. Вот и сейчас, за день до начала пробега, по приезду в Усть-Коксу, в редакции газеты «Уймонские Вести» главный редактор Вера Байлагасова цитирует мне известных и авторитетных людей района, которые убеждены, что наша затея не реальна. Алексей Герасимов, c которым мы вместе организуем этот пробег, робко улыбается и пытается приводить доводы в мою пользу. Он мне поверил год назад и всячески поддерживает на людях, но я знаю, что ему очень тяжело, он сам в очень больших сомнениях и берет на себя огромную ответственность, организуя этот невероятный для большинства здравомыслящих людей проект. Мы с ним в связке уже несколько лет, и он привык мне верить. Я еще ни разу его не подводил. На этапе рассмотрения идеи мы провели много времени за фотографиями маршрута, и он всячески предостерегал меня он легкомысленного подхода.
Сам я двадцать лет назад прошел со своими детьми «по Аккему» до Белухи, планируя провести очередной пробег, но отказался тогда от этой затеи в связи с нереальностью осуществления – корни, камни, плохая проходимость, невозможность бежать - исключали возможность проведения пробега в классическом его понимании. О скайра́ннинге я тогда и не слышал. На перевал Кара-Тюрек я не поднимался и знал о нем со слов других. Алексей Сергеевич проходил по «кольцу» не раз и знал реально, о чем идет речь. Но человек он увлекающийся, с явно советским комсомольским задором, что «обманываться рад». Затея, ее глобальность и масштаб просто очаровали его, и он поверил мне как Мессии.
- А каково мне? Мне остается только верить в Бога.
Но следуя известной поговорке «на Бога надейся, а сам не плошай» я верю в себя и тех ребят, что поверили и пожелали разделить со мной судьбу всего на один день
- 26 июля 2014 года.
Этот День судьбоносный. Сто лет назад именно в этот день братья Борис и Михаил Троновы впервые взошли на непокорную красавицу Белуху. Мы хотим отметить это событие своим «восхождением». Теперь, я уверен, что Дима Рыбин, Александр Лущаев, Эдуард Болтовский и Михаил Москвин будут именно так определять этот начавшийся в четыре утра под разнобойный петушиный крик обычный летний день в селе Мульта, где расположился наш небольшой палаточный лагерь.

Начало

В 6 часов утра в Тюнгуре встретились с Галиной Верещагиной. Она как директор Алтайского краевого спортивного клуба «Ветеран» поддержала наше начинание, оказала материальную поддержку, а также учредила специальные призы для участников пробега, в случае благополучного исхода мероприятия. А пока в ее глазах читается моя «Ночная тревога» и ужас сомнений! Она многословна и напряжена. Похоже ей хуже, чем нам. Сейчас, как только мы скроемся за горой и поворотом, ее и других зрителей и болельщиков начнет мучить и терзать червь ожидания и неизвестности.
Стартовали с дороги недалеко от моста через Катунь и практически напротив базы «Высотник». Мост через реку Кучерлу снесло наводнение и это удлинило наш маршрут на несколько километров. Пришлось бежать через всю деревню Кучерла, затем через верхний мост, разворачиваться на 180 градусов и бежать назад на тропу к Аккемскому озеру. Алексей Герасимов еще вчера рано утром поспешил по Тропе, обеспечивая нам прикрытие на метеостанции у озера. Задача – встретить, сфотографировать, накормить, поддержать и направить в нужную сторону. А затем тоже мучиться неизвестностью
- Выживут, не выживут, доберутся – не доберутся?
Ну а мы веселы и как кони, выпущенные только что из загона после долгого вынужденного заключения, устремились вперед. Хотелось даже запеть песенку о молодой лошади, которую я пою вместе со своей младшей внучкой Верочкой:

Далеко, далеко
Ускакала в поле молодая лошадь!
Так легко, так легко -
Не догонишь, не поймаешь, не вернешь!

Особенно легко и свободно гарцевал Александр Лущаев. Он был возбужден и говорлив.
- Я наверно в другой жизни был маралом, так мне нравится этот свежий воздух, тайга, горы и невероятные просторы. Посмотри, как туман поднимается над Катунью! А день какой! Нам невероятно повезло с погодой! Хорошо, что не жарко!
Остальные менее восторженны, но тоже уже раскрепощены. Сомнения отброшены, обратного пути нет и началась работа. Работа тяжелая, нудная и протяженная, в буквальном смысле от рассвета до заката. В таких мероприятиях главное не входить в шок от каждого подъема и перевала. Не поддаваться панике от резко изменившейся погоды и от временного замедления темпа и кажущейся невозможности преодоления дистанции. Мы это понимали, помнили и старались равномерно распределить силы по дистанции. Но все равно несколько увлеклись и в подъем перевала Кузуяк взобрались очень бойко, хотя старались сдерживать друг друга. Под гору и на равнине бежали со скоростью шесть минут на километр, а в гору старались идти скорым шагом, опираясь руками на колени. Дима Рыбин бежал с трековыми палками. Километров через двадцать тропа стала очень сложной – сплошные корни и камни. Бежать стало практически невозможно. Передвигались пешком и короткими перебежками. Потом пошли еще курумы с плохо видимой тропой среди камней. Иногда сбивались и теряли тропу. Здесь тоже постоянное внимание и страх травмироваться. Самым тяжелым по ощущениям было именно постоянное напряжение зрения, ни секунды расслабления, иначе – корень, камень, скользкие бревна, расщелина между камней и пиши – пропало: небольшое повреждение и невозможность бежать и даже идти. От напряжения зрения у меня стало мелькать в глазах и появилось легкое головокружение, затекли мышцы шейно - затылочной области. Хорошо Александр Лущаев, по-прежнему чувствовавший себя в своей тарелке, предложил помощь и взял на время мой рюкзачок, который весил, кстати, около четырех килограмм. Сам он бежал без рюкзака, с поясом, где был минимум вещей и провианта. В рюкзаке запасная одежда, вода и пища для подкрепления сил и на случай форс-мажорных обстоятельств. Чем дальше мы бежали и продвигались вперед, тем хуже становилась погода. Стало пасмурно, над головой в прогалах лиственниц появились холодные свинцовые тучи, пошел мелкий дождь. Напряжение нарастало. Время неумолимо двигалось к обеду, а по нашим предварительным расчетам к двенадцати нам было нужно оказаться у метеорологической станции, вначале Аккемского озера, где нас ждал с обедом Алексей Герасимов. Озеро все не показывалось, а многочисленные туристы, идущие нам навстречу, приносили не радостные вести – озеро все еще далеко. Эдик Болтовский нашел себе развлечение. Каждого туриста, которого мы обгоняли или он шел нам навстречу, Эдик спрашивал:
– Откуда Вы?
И если человек отвечал, например, из Смоленска или Минска, он подробно объяснял, кто мы и что делаем. Встречались люди, которые сами спрашивали нас:
- А вы марафонцы? - и восхищенно с неприкрытым удивлением желали нам успеха и удачи. Некоторые туристы на вопрос Эдуарда отвечали:
- Мы сверху.
На это Эдик радостно уточнял:
- А из кого города?
Находились люди, кто не отвечал, видимо были сильно утомлены непосильной ношей в виде огромного рюкзака, тогда Эдик, с присущей ему непринужденностью и простотой говорил:
- Видимо из Швейцарии, и бежал дальше, оставляя новоявленного швейцарца размышлять:
- А что это было?
Увидеть среди скал, утесов и могучих сибирских лиственниц внезапно появившегося весело скачущего худощавого кузнечика было выше его «швейцарского» понимания. А когда за Эдиком появлялись еще четверо странно выглядевших и явно не молодых, но стремительно проскальзывающих существа с какими-то горбиками на спине, недоумение и шок возрастало до умопомешательства.
- Тролли, наверное, - чесал затылок то ли швейцарец, то ли пермяк.
Озеро появилось неожиданно. Вернее Алексей Герасимов, как предвестник радостных сбывшихся промежуточных надежд появился со щелкающим фотоаппаратом наперевес. Время: 13 час. 15 минут. Стартовали в 6 час. 23 мин. Мы в пути около семи часов. Преодолели около пятидесяти километров. Дождь усиливается. Прохладно. Нам нужна временная передышка. Обед был явно кстати, и мы с возросшим оптимизмом бежим в гору, позируя Герасимову, в теплую метеостанцию к борщу и компоту с лепешками, и нам не верится, что в такой дали и холоде есть уют, тепло и благополучно обустроенные люди с любопытными детьми, домашними хлопотами, с газом, светом и телевизором.

Перевал Кара-Тюрек

Двадцать минут – это тот максимум, что отведен на обед, смену носков и одевание полиэтиленовых накидок от дождя – пончо. Алексей Герасимов делает последнюю фотографию и провожает нас в неизвестность под проливным далеко не летним холодным дождем.

Мы начинаем самый сложный участок пробега – перевал Кара-Тюрек. Высота 3100 метров, а сейчас мы находимся на 2000 метра. Подъем практически вертикальный, изнурительный, а после пятидесяти километров бега и ходьбы кажущийся непреодолимым. Но мы ползем под пристальным взглядом жалеющего нас Алексея Сергеевича, постепенно удаляясь и превращаясь в едва различимые желтые точки на серо-зеленом фоне горы, уходящей в небо и в прохудившиеся облака. Скоро мы исчезаем из вида все еще смотрящего нам в спину объектива. Мы ушли, а он остался в неведении. И когда я уже из Барнаула через два дня пытаюсь дозвониться до него, первый тревожный вопрос:
- Дошли? - и облегченный вздох измученного неизвестностью человека.

- А я только сейчас возвращаюсь и преодолел Кузуяк, сотовая связь только появилась. Осталась последняя бутылка воды, еда закончилась, но доберусь. Через несколько часов, как Вы ушли, пришли с перевала Кара-Тюрек конники и с ужасом сообщили:
- А что мы видели! Мужики без одежды, в одних трусах, среди ветра и снегопада пронеслись, как приведения, на вершину, а затем вниз к Кучерле.
Мы, конечно, не неслись в перевал – ползли в него, иначе не скажешь. Один Эдик Болтовский явно выделялся по свежести передвижений, но и он замерзал на ветру, и холод подталкивал его к более быстрому продвижению вверх и к возможности спрятаться за скалами от пронзительной и вездесущей сырости и холода. Кара-Тюрек переводится с алтайского языка – «черное сердце». На этом перевале, на пятьсот метров ниже по высоте того места которое мы пробегали, находится самая высокогорная метеостанция России которая так и называется - «Кара-Тюрек». Она существует с 1939 года.
Именно с «черным сердцем» встретил нас перевал. Чем дальше и выше мы продвигались, тем сильнее нарастал и превращался в шквалистый боковой ветер. Дождь превратился в мокрый снег и руки с ногами стали коченеть.
- Как там, на вершине перевала? – спросил Александр Лущаев медленно спускающегося навстречу измученного молодого москвича с потухшими глазами.
- Там Ад!
Было тоскливо, тревожно и больно смотреть на Михаила Москвина, у которого от ветра порвалось его пончо. Голые ноги в истерзанных мокрых кроссовках медленно цеплялись за тропу, спрятанную под, на глазах образовавшихся, ручьями. Медленно, но верно, уворачиваясь от штормового ветра, Миша продолжал движение вперед, умудряясь делать комплименты одиноким девушкам туристкам с огромными рюкзаками за спиной. По жизни любвеобильный Москвин даже в таком форс-мажорном для себя состоянии находил силы сказать:
- Здравствуй, молодая, сильная и красивая! Я бы тебе помог, да жаль, что идем в разные стороны.
Девушки, как правило, бессильно улыбались в ответ странному дедушке и беззвучно скрывались под пеленой дождя и снега за очередным поворотом. А дедушка полз и полз вверх, прикрывая подветренное ухо распростертой обледенелой ладонью.
Силы воли и опыта Москвину не занимать. У него пять суточных пробегов за спиной. В возрасте 42 года он пробежал зимой в манеже длинной всего 200 м. за 12 часов 146 км. 565 м! Когда готовился к сверхмарафонам, набегивал до 1000 км. в месяц, в условиях суровой сибирской зимы, когда температура воздуха понижалась и ниже 30 градусов. В девяностых годах Михаил несколько раз побеждал в популярных в Сибири экстремальных зимних сверхмарафонах на дистанции 85 км. Его рекорды в различных возрастах – 6 час. 22 мин. и 6 час.35 мин. Миша прекрасно бегал и 100 км пробеги. На Чемпионате России показывал результат 7 часов 11 мин. На Одесской сотке, бывшей одно время Чемпионатом СНГ, показал результат 7 час. 19 мин и был пятым в личном зачете. Так что дед далеко не прост и его простодушная улыбка не сползающая с лица, просто маска, скрывающая глубокую сосредоточенность, напряжение мысли и воли. Москвин и сейчас, в возрасте 59 лет, ежемесячно зимой, в любой мороз даже за минус сорок, без всякого апломба и суеты набегает до 600 км. В сентябре 2013 года пробежал Сибирский международный марафон с отличным временем – 3 часа 17 минут, для его лет – это просто замечательно! Но перевал Кара-Тюрек, для него как и для всех нас, тоже невероятно тяжел и он медленно, ритмично, в такт шагам, бормочет про себя стишок сочиненный однажды Богумилом в бытность пребывания на Семинском перевале:

Промозглая сырость.
Дырявые кеды.
В тумане, как ежик,
Ползу не спеша…
Весна на Семинском -
Дожди и печали.
Зачем же я здесь,
Ну, какого рожна?

Голый Москвин на перевале Кара-Тюрек произвел фурор. О нем теперь долго будут вспоминать не только одинокие могучие и не очень девушки с огромными рюкзаками за спиной, но и мужчины, экипированные в дорогостоящие штормовые альпинистские костюмы и плащ-палатки. Миша в трусах и в полиэтиленовой порванной распашонке шел им на встречу с блаженной улыбкой Мессии, только что не крестил. Девушки и другие присутствовавшие расступались в стороны и, рискуя свернуть голову, долго вглядывались в обнаженные, сильные, страусиные ноги Москвина, надеясь понять, что за видение этот могучий «старик»! А старик, раздавая комплименты, все уходил и уходил в небо, и вскоре солнце красочным радужным ореолом на мгновение озарило его лысоватую и ничем не прикрытую голову, слегка припорошенную мокрым снегом.
- Какой кошмар! – тем временем про себя думал утомленный и совсем замерзающий дед Москвин, - Где же обещанные тропинки Юбилейного парка? Долго ли еще ползти до вершины и куда ускакал Эдик Болтовский со своим шматком сала? Лишь бы без меня не съел, а то совсем замерзну…

Я с Димой Рыбиным, что в гору, что под гору двигался вместе. Диме, как и мне, было трудно, и на его лице читались тревога и сомнения в благополучном исходе мероприятия. Дима первый раз оказался в таких сложных обстоятельствах, да еще нога стала болеть и периодически появлялась судорога в бедре. Дима мужественно терпел и, было видно, что он просто верит нам, более матерым и опытным. А что делать? Как пел Владимир Высоцкий:

Назад пятьсот, пятьсот вперед…
Мол, видишь сам - кругом пятьсот,
А к ночи точно - занесет,
Так заровняет, что не надо хоронить!

Я Диму уговорил участвовать в сверхмарафоне. Обычно я этого не делаю, каждый должен принимать решение самостоятельно. Но парень мне интересен, и мне казалось, что ему по силам сверхмарафон и он ускорит его марафонское развитие. В итоге я не ошибся. Я мотивировал его, рассказывая о своем видении марафона и сверхмарафона, о соревнованиях в которых я участвовал. С прошлого года Дима периодически приезжает ко мне домой на длительные беговые тренировки, и мы много беседуем на марафонские темы. Дима пробежал в январе этого года марафон в Дубае за 3 часа 14 мин 45 сек., сейчас готов намного лучше – готов бежать из трех часов. Он бегает марафоны третий год и еще недостаточно уверен в себе на этом поприще. Дмитрий дисциплинирован, организован и целеустремлен, очень интересуется марафонским бегом и пытается улучшить свои показатели. Сверхмарафон для него новый вызов, способный улучшить понимание самого себя, открыть свои возможности, которые в обычной жизни скрыты, и он о них даже не догадывается. Я рассказывал ему, что организация и участие в стокилометровом сверхмарафоне, который я назвал «Тропою Тараумара», не просто очередной пробег. Для меня, почти шестидесятилетнего, это вызов, может быть последний вызов. Хотя это я себя так настраиваю «на подвиг». Стараюсь относиться к делу со всей серьезностью сделавшего выбор человека. А это значит, что воспринимаю выпавший мне счастливый шанс как последний. Я вспоминал проводимые мной ранее сверхмарафонские пробеги и беседы с друзьями спортсменами. Многие находили причины не участвовать в авантюрах, размышляя приблизительно таким образом:
- В этот раз у меня проблемы, дела, вечный геморрой. В следующий раз обязательно буду с вами.
Но следующего раза просто не бывает. Каждый сверхмарафон, который мы проводили –уникальное разовое событие, которое никогда не повторяется. Мне неинтересно штамповать одинаковые соревнования, хотя я естественно и этим занимаюсь, будучи председателем барнаульского клуба любителей бега «Восток». Но это – жизненная рутина, а когда хочется праздника, приключения, то я и отношусь к предстоящему событию с трепетом, с любовным пиететом, осторожно и восторженно вынашивая, буквально рожая - Мысль, Идею, Событие и тщательно подбираю «игроков». К настоящему событию я готовился год. Сейчас мне хочется прочувствовать, что и в этом сравнительно преклонном возрасте можно придумывать и ставить спортивные приключения сверхсложного уровня. И, пожалуй, это задача будет даже сложнее, чем мои преодоления сверхмарафонов в молодые девяностые годы. Хотя, что может быть сложнее многодневного сверхмарафона на Памире!
- Памир вне конкурса!
Но там был адреналин авантюризма молодых лет, романтика неизведанного соответствовала возрасту. А сейчас я сознательно и расчетливо организую и настраиваю себя на этот эксперимент. Да, я уже стар и слаб, в сравнении с собой, двадцатилетней давности. Я «мужичок за пятьдесят неухоженный». Но я, надеюсь, мудр и знаниями и умениями смогу решить задачу, которую свойственно решать молодым. Мне по-прежнему интересна жизнь, и я докажу себе, что можно еще долго жить полноценной активной жизнью на грани физических и духовных возможностей. Организация и участие в сверхмарафоне – это прежде всего испытание духа, дисциплина ума, сверхаккуратная организованность жизни и целеустремленность для достижения поставленной высокой конечной цели. Сам сверхмарафон и его преодоление – завершающая точка в длительном подготовительном процессе саморазвития и самоорганизации.
Преодоление марафона - Инициация. То есть - Смерть и Возрождение! (кому интересна эта тема почитайте на этом сайте три моих поста о сверхмарафоне 1989 года в разделе путешествия).
Дмитрий Рыбин проникся моим видением марафона, не устоял перед неуемной напористостью и энергией «старика», и вот сейчас мы вместе торим тропу, стали вначале единомышленниками, а по завершению сверхмарафона будем «связаны одной кровью».…

Все когда-то кончается. Закончился и тяжелейший нудный подъем на перевал «Черное сердце» и как в подарок выглянуло солнце, и прекратился снег. Тяжело дыша и сдерживая рвущееся из груди сердце, осматриваемся, вглядываясь в облака, где прячется от нас знаменитая двуглавая Белуха. Практически не видим ее. Она закрыта облаками и где-то там вдали ее в невероятно сложных условиях пытались в это время штурмовать альпинисты. Им тоже невероятно тяжело. Не понимаю - как вообще можно в такую погоду совершать восхождение? Альпинисты настоящие герои! Сегодня мы с ними делаем одно дело - поминаем братьев Троновых, пусть по разному, но цель одна, в рамках Альпиниады "Белуха - 100". Представляю как сложно было братьям сто лет назад делать свое первое восхождение на Белуху!
Приятный разговор с алтайцем конником, который, казалось, не замечал непогоды. Перекинулись парой слов с молодыми сильными ребятами борцами – классиками из Новосибирска, тоже взошедших на вершину перевала с другой стороны. У них столько сил, что даже под камеру отжимаются и весело смеются. На вершине перевала «Черного сердца» нам хватило сил сфотографироваться и немного осмотреться. Ветер, охлаждая наши промокшие тела, заставляет вспомнить, что цель еще далека, и мы уходим вниз в поисках и вдогонку за умчавшимся и прячущимся где-то в скалах Эдуарда Болтовского. Спустившись чуть ниже, попытались бежать и, как ни странно, это получилось. Когда шли вверх, а это по времени почти три часа, казалось, что силы оставили нас. Но марафонский дух не сломлен, и мы медленно, как железный дровосек из «Изумрудного города», после долгой жизни без смазки начинаем раскручивать заржавевшие детали ног, рук, шеи. Постепенно становится теплее и веселее. Жизнь начинала снова нравиться, и солнца становится все больше и больше в нашей непростой житейской ситуации. Спуск под гору не у всех получается. Миша Москвин его совсем не любит. Тяжело и скользко. Да еще перестали попадаться девушки на встречу. Грустно и ветер по-прежнему силен. Мы держим Мишу в режиме обзора и скатываемся вниз.
Духи гор и, в частности черный и злой дух Кара-Тюрека, отстал от нас и переключился на более привлекательных одиноких и беззащитных субтильных девушек. Мы же все больше и больше ощущали поддержку добрых духов долины реки Кучерлы (южно алтайский - Ку-чер-луу - вещие камни, хранящие прикосновение Лебединой Богини - владычице Белых Небес и супруги Владыки Ульгеня). Они согрели ветер и уменьшили его силу, а затем вообще остановили и отправили обратно гулять по вершинам хребтов мощных гор, среди ледников, одиноких туристов и альпинистов, штурмующих Белуху в этот момент. Вдали, желтым пятнышком маячит Болтовский. Холод заставляет его уйти в отрыв, который мы не очень одобряем, но главное что он движется в нужном направлении. Как настоящие «индейцы Тараумара» вычитываем на грязи его следы сверяем с подошвой моих кроссовок (у нас они одинаковые, превосходные трейловые Асиксы) и радостно удостоверяясь, что пятнышко – это не иллюзия, не галлюцинация, а это действительно Эдик, движемся дальше. Эдуард ждет нас под скальной горой, где стоянка туристов под названием «каменная изба». Он разложил свои съестные припасы, где даже есть копченое сало и ждет, весело жуя и высматривая в дали качающуюся фигурку Михаила Москвина.
- На запах сала точно дойдет!
Есть мы практически не стали, по крайней мере, не все. Пока светло надо бежать. Пошел уже двенадцатый час пути. Дальше дорога представляла сплошную глиняно-земляную кашу, замешанную на камнях и скалках различно величины. Почти вертикальный спуск и бежишь – ползешь хватаясь за ветки и камни чтобы не упасть и не увязнуть в грязи и участках заболоченности. Наконец спускаемся к речке, бегущей поперек нашей тропы, переходим ее и тропа пошла резко влево. Здесь находится большой палаточный лагерь с веселыми москвичками различного возраста. Пока ждали подоставших Москвина и Болтовского, завели разговор, разжились чаем и стали доказывать, что мы действительно с утра движемся с Тюнгура и обратно в Тюнгур.
- Не верим!
Конюх-инструктор из Тюнгура подтверждает, что слышал о нас и, оказалось, знает о наших «подвигах» на Экомарафонах «Уймон». Эдик Болтовский, пятикратный победитель 65 км забегов - «национальный герой Усть-Коксинского района». Подошедший Москвин расцвел, заулыбался и кинулся, обнимая сразу всех женщин раздавать комплименты.
- Здравствуй, молодая, сильная и красивая! Я бы тебе помог, да жаль, что идем в разные стороны, - запел он свою привычную песню голосом алтайского акына. Женщины, особенно преклонного Мишиного возраста, расцвели и сразу поверили, что мы действительно из Тюнгура.
Минут через десять, кое-как вырвав Мишу из цепких рук гостеприимных москвичек, двинулись вниз, к реке Кучерле.
Оставалось еще более четырех часов бега.

Вдоль Кучерлы

Последние часы бега, как ни странно, давались мне легче, чем первые с их Кузуяком, тропой вдоль Аккема, представляющей волшебный сказочный лес с корягами, поваленными деревьями, сплошными камнями и курумниками. Бабы-яги только не хватало. Хотя роль леших мы исполняли вполне исправно и похоже. Тяжелейший перевал Кара-Тюрек тоже вымотал силы и измотал душу своей жестокой вертикалью, ветром и дождем со снегом. В беге же под гору и по бездорожью я чувствую себя вполне терпимо – сказывается многолетнее занятие спортивным ориентированием. После лагеря москвичей дорога представляла разбитую и местами заболоченную конную тропу испещрённую многочисленными корнями и корягами причудливого вида. Временами тропа шла над крутым обрывом, где внизу весело щебетала речка, торопящаяся к шумной и мощной матери Кучерле, которая уже заявила о своем присутствии. Встречаем еще несколько небольших групп туристов с конниками. Спрашиваем – далеко ли село Кучерла. Они говорят, что часов пять ходу. Саша Лущаев не верит. Лет четырнадцать назад Александр проходил этим маршрутом и считает, что осталось километров 18 – 20. Я не спорю, хотя 20 и 30 две большие разницы. Мысленно прикинул, если туристы идут пять часов, то мы уложимся в три, а это нормально. Где-то к десяти часам вечера – пол-одиннадцатого будем в Тюнгуре. Тем более что последние двенадцать километров уже проселочная дорога, где нас ждет для подстраховки редакционный УАЗ «Уймонских Вестей» с надежным водителем Алексеем.
- Не пропадем! Главное засветло до дороги добраться.
Мы бежим втроем: Я, Лущаев и Рыбин. Болтовский и Москвин немного подотстали – Мише по-прежнему тяжело даются крутые скользкие и опасные спуски. Кроссовки у него явно не для таких дорог. Асфальтовые. Мы же экипированы превосходно. Лущаев Саша бежит в специальной обуви для ориентирования, Дима Рыбин в кроссовых Саломонах, мы с Эдиком Болтовским в кроссовках для бездорожья, очень легких и прочных Асиксах, специально приобретенных для этого горного сверхмарафона.
Саша Лущаев возбужден и многословен. Для него практически пробег закончен, оставшиеся километры не пугают, и он радостно делится впечатлениями о сбывшейся мечте. Рассказывает, как сразу увлекся идеей сто километрового пробега в горах и что никогда в жизни не готовился к соревнованию так целенаправленно целый год.
- Мне не нужны никакие асфальтовые соревнования, - категорично заявляет он,
- Скучно и неинтересно.
Вспоминал наши тридцати километровые зимние тренировочные пробежки, контрольный бег в виде 42 км. марафона «Крымский мост – русская весна» в апреле и последнюю пробежку на 37 км по жаре две недели назад. Это четвертый большой проект, в котором он принимает активнейшее участие вместе со мной. В 1989 году бежал многодневку, в 1994 году помогал проводить другую, в этом же году мы совместно участвовали в 2700 км. велопробеге, организованном Александром Проваторовым по маршруту Барнаул – Улан-Батор. Вот и сейчас через двадцать пять лет после первого сверхмарафона, 100 км пробегом отмечаем то давнее первое наше беговое приключение, окунувшее нас в мир бегового экстрима. И Москвин Миша здесь, с нами, из того же выпуска 1989 года. На асфальте Александру со мной трудно бороться, несмотря на большое преимущество в возрасте. А здесь, в горах он чувствует себя заметно увереннее. Как я говорил ему еще до начала пробега:
- Нужна не чисто беговая марафонская, а неспецифическая выносливость, которая развивается длительными силовыми нагрузками различного рода, будь-то охота на маралов в горах, по нескольку дней участвуя в загонах, погрузка - разгрузка КАМАЗов с кирпичом, копка огорода, лыжные марафоны и т.д. Все это Саша делал в последние несколько месяцев наряду с беговой марафонской подготовкой и в такой неспецифической подготовке явно преуспел. По Аккемской тропе и в подъем на перевал Кара-Тюрек он чувствовал себя очень уверенно и даже помогал мне, взяв после четвертого часа бега мой рюкзачок. У него богатый опыт нахождения в горах, в том числе в одиночных экстремальных экспедициях. Он с детских и юношеских лет путешествует по Горному Алтаю, Саянам и практически всегда в одиночку. Напомню о его походе к Агафье напролом через горный Алтай к Абакану, известную встречу с медведем, атаку которого он заснял на видео, кто не видел - посмотрите, советую (см. ссылку: http://www.youtube.com/watch?v=zGbbq1V4150), одиночный 100 км лыжный переход за световой день к «Теплым ключам» в Хакассии, а на следующий день еще 100 км. назад. Саша, кстати, был и на вершине Белухи в 2006 году. Поднялся с другом со стороны Казахстана. В моральном-психологическом плане Александр лучше всех в нашей пятерке подготовлен и соответствует участию в этом далеко не легком путешествии.
Эдик Болтовский физически выглядел на порядок лучше всех остальных. Сказывается, что он житель и выходец из этих горных мест и вдобавок прошел хорошую акклиматизацию, приехав заранее. Да и возраст у него самый цветущий. 45 лет.
- Мужик в рассвете сил!
Он один из немногих в нашем клубе кто готовится именно к сверхмарафонам и не распыляется на незначительные стадионные соревнования. Техника бега по грязи, камням и корням у Эдуарда просто идеальная, можно даже сказать звериная, так легко и воздушно он передвигается. Даже когда он идет быстрым шагом нам за ним бегом тяжело угнаться.
Москвин Михаил, я и Дима Рыбин несколько уступаем Лущаеву и Болтовскому в первые две трети дистанции, но когда вышли на Кучерлинскую тропу их преимущества сгладились и мы двигались тесной группкой, где я, исполняя роль вожака, нагнетал темп и стремился уложиться в световой день.

А вечер неумолимо надвигался. И уже солнце закатилось за горами, когда мы вышли на дорогу и увидели долгожданную машину. Водитель радостно и облегченно встретил нас криками, а вместе с ним высыпала целая ватага молодых МЧСников - «спасателей». Оказывается у них тренировочный слет в этом месте. Они наслышаны о нашем эксперименте. Среди них наш с Лущаевым приятель, известный алтайский альпинист Юра Иванов. Как мы ни спешили, пришлось участвовать в фотосессии, пить чай и компот. Наконец, я не выдерживаю, и мне приходится проявить авторитаризм. Командую, что двигаемся дальше. Еще бежать 12-15 км. Удивленный Миша Москвин, который принял наше чествование за финиш, медленно и неохотно побрел за мной. Как потом выяснилось, Миша не так представлял себе пробег:
- Я и раньше бывал в Горном Алтае, да и бег уже давно для меня вышел за пределы стадиона и утренней зарядки. Но почему-то туристические и конные тропы, по которым должен был пройти предстоящий забег, представлялись мне этакими парковыми лесными тропинками, может быть чуть более труднопроходимыми, но не более того. И настрой у меня на них был соответствующий. А на трассе все оказалось иначе… Сложнее?.. Да! Значительно! Но и интереснее, увлекательнее! Потребовалось не только справиться с расстоянием (100 км это вам не шутки!), но и перестроить весь ход мысли, адаптироваться к суровой горной реальности. И все это уже в пути, на бегу. Сродни открытию второго дыхания произошел щелчок в голове, и все стало на свои места, пришло спокойствие и умиротворение, вера в себя и свои силы, надежда, что предстоящий путь будет осилен и преодолен. Началась спокойная работа на трассе. Поворот за поворотом, подъем за подъемом, километр за километром, - все это складывалось в копилочку забега, приближая финиш. У природы нет плохой погоды, и в этот раз она не подкачала: солнце сменялось снегом с дождем, дул ветер, то сбивая с ног, то подгоняя в спину. Помогали преодолеть нам наш путь и туристы, повстречавшиеся на пути, согревшие горячим чаем и угостившие нас вкусной едой. Спасибо им. Но самое главное, что помогало преодолевать и препятствия, и себя – были другие ребята, которые так же как и я, изо всех сил стремились только вперед, даже не думая остановиться или сойти с дистанции. Хочу сказать спасибо всем членам нашей команды. Ребята, МЫ это сделали!!! И теперь после этого забега для меня лучше гор могут быть только горы, по которым еще не бежал!
Последние пять километров бежали при свете фар ехавшего сзади УАЗа. Спасибо водителю Алексею за помощь и поддержку. Финишировали на месте, откуда стартовали. Нас встречала жена Эдика Болтовского с полуторагодовалым сыном Аркадием, другие родственники и друзья Эдуарда, Галина Верещагина с представителями алтайского КСК «Ветеран» и многочисленные туристы и отдыхающие природного парка «Белуха».
Время старта 6 час. 23мин. Время финиша – 22 часа 26 минут. Итого: время в пути со всеми остановками, фотосессиями и чаепитиями 16 часов 03 минуты.
Несмотря на позднее время и усталость мы, по настоянию Галины Верещагиной, забрели в уютное кафе, перекусили прекрасным бульоном и пообщались с восторженными болельщиками, которых неожиданно было много. Для нас это было непривычно. Спасибо всем за встречу! Нам сказали много теплых слов. Галине Верещагиной, как спортсменке со стажем (мастер спорта по биатлону) и руководителю ветеранского движения Алтайского края особенно приятно, что такой уникальный сверхсложный ультрамарафон организовали и одолели именно ветераны. Алтайские ветераны! Ведь самому старшему Михаилу Москвину будет скоро 60 лет, а самому молодому Диме Рыбину 12 августа исполнится 39 лет!
Уже ночью в старинном старообрядческом селе Мульта, у палатки, глядя на яркие звезды вечного бездонного холодного неба, мы мысленно вспомнили и поприветствовали замечательных братьев Михаила и Бориса Троновых. Это они подвигли нас ровно через сто лет день в день после их спортивного подвига совершить, казалось бы, еще вчера невозможное для окружающих, а главное для себя. Пока мы утомлены и просто знаем
- МЫ СМОГЛИ! Но осознание всего прошедшего придет гораздо позднее. Это был исторический пробег. До нас этого не делал никто и никогда! Пусть теперь кто-нибудь повторит. Мы будем рады, если кому-то удастся повторить и пережить то, с чем мы столкнулись сегодня.
Успехов и дерзайте!

Дорога к дому

На следующий день мы с Михаилом Москвиным будем весь день в дороге. Глазеем по сторонам, любуемся меняющимися великолепными пейзажами. Не случайно Чуйский тракт признан одной из красивейших дорог в мире. Я рулю с частыми остановками, чтобы не заснуть за рулем, и между кофе, мы будем делиться впечатлениями.
- Да, - очередной раз шумно вздохнет Михаил, - да, было много всего, но такого никогда не было! Этот пробег стоит вне любых пробегов; суток, полусуток, соток, марафонов. Этот самый тяжелый и трудный сверхмарафон в моей жизни. Я ни на минуту не расслаблялся. Все время надо работать на пределе. Зазевался – упал, отстал. А нельзя подводить команду. Эта ответственность постоянно присутствует. Не дай Бог травмироваться! Сразу станешь обузой, и выбьемся из графика передвижения. Одному бегать значительно проще - отвечаешь только за себя. На асфальте все делаешь «на автомате». Не думаешь, куда поставить ногу? А здесь, весь во внимании и сосредоточении, как будто постоянно решаешь математическую задачу.
Поначалу, в период подготовки к пробегу, «Тропа Тараумара» – непонятное название не вызывала тревоги и волнения у Москвина:
- Мало ли Богумил опять что-то придумывает, я ему доверяю, главное бежим и куда-то едем, а детали потом, по пути...
- А ведь ты предупреждал, что будет очень сложно и тяжело, - со вздохом рассказывал Миша, - но я думал, что особенного? Ведь за спиной пять суточных забегов и других испытаний, чем меня еще можно удивить и напугать? Но я ошибался. Хотя поначалу все шло нормально. Перевал Кузуяк напряг, но не напугал. Дорога была терпимая хоть и скользкая на спусках. Но после трех часов бега началось: как специально, как в каком-то триллере повылазили сплошные змеи-корни и пауки-камни со скользкими спинами, наступив на которые легко оступиться и повредить и без того дрожащие, усталые и измученные ноги. Как будто злой волшебник или алтайские духи бегут впереди нас и расставляют капканы, валят деревья и рассыпают курумы, усложняя наше передвижение к сердцу Алтая - Белухе. Время как бы остановилось и заморозилось. Приближения к промежуточной цели Аккемскому озеру не чувствуется. Прошло четыре часа - пять – шесть – шесть тридцать … Когда же? И вот, наконец, Она - чудесная метеостанция у начала долгожданного Аккемского озера. Озеро есть, а где Белуха? Не повезло – она спряталась в тумане, дожде и тучах. Может быть с вершины Кара-Тюрека увидим? Но в целом как-то было не до нее. Даже не огорчился. Мы не туристы, а тем более Москвин никогда не отличался сентиментальностью к красотам природы. На всех пробегах - полная концентрация на спортивной составляющей:
– Бег, бег, бег! Еще поспать и поесть и опять бег, бег, бег! Ну, можно иногда в баню сходить, если она не далеко, но это не обязательно.
- Да, - помолчав снова вздыхает Миша, а я поддакиваю в такт его вздохам и начинаю в свою очередь петь песню о моих личных впечатлениях. И так по кругу мы бесконечно гоняем каждый свою пластинку, при этом, не надоедая друг другу, а наоборот подначивая к следующему циклу уже озвученных воспоминаний и размышлений.
Мы едем не спеша, двенадцать часов до Барнаула, охая, вздыхая, вспоминая особо значимые моменты и ощущения, не надоедая друг другу своими повторяющимися рассказами. Мы едем с осознанием выполненного долга, с чувством хорошо выполненной работы. И на душе такой покой и равновесие, что даже умереть не страшно. Такое ощущение, что в жизни все уже сделано, но это понятно, лишь сиюминутные переживания усталых людей, долго и с напряжением ждавших сурового испытания и переживших его благополучно.
- Да, - вздыхаем мы одновременно, и смеемся кашляющим смехом сатиров, которых мы изображали в заколдованных лесах еще вчера (Сати́ры (др.-греч. Σάτυροι, ед. ч. Σάτυρος) — в греческой мифологии лесные божества, демоны плодородия, жизнерадостные козлоногие существа, населявшие греческие острова).

Пройдет неделя после знаменательного финиша, а телефон не остывает, и мы встречаемся почти каждый день, а степень эмоционального возбуждения в Михаиле кипит даже сильнее, чем в первый день нашего дорожного сопереживания.
- Да, - повторяет он мне в сто первый раз, - такого сверхмарафона в моей жизни не было никогда!
- Может, еще что нибудь придумаем? А? - говорят Мишины возбужденные и просительные глаза при встрече, междометия и паузы между слов в разговоре по телефону.
- Посмотрим. Жизнь не закачивается. Сейчас мы оба устали и не совсем критичны. Нужно остыть и осмотреться. Но осознание того, что и в шестьдесят лет можно закрутить ошеломляющий роман с такой невероятно красивой, эксцентричной и суперэкстремальной барышней Авантюрой дорогого стоит! А ведь мы совсем недавно и не надеялись на взаимность.
Ссылка на фото:https://www.flickr.com/photos/124656658@N07/sets/72157646056175053/
Еще о пробеге: http://www.altai.aif.ru/sport/1219545
http://uimonvesti.ru/about/news_post/ot-rassveta-do-zakata