Валерий Колесников: "Бог приходит сам". Книга рассказов.

Выходит книга рассказов питерского автора - Валерия Колесникова. После двух лет попыток собрать сборник и, главное, его издать, у нас, наконец-то, получилось.

Об авторе: В 1994–1995 гг. Валерий в составе разведывательного подразделения побывал в двух командировках на кавказской войне. Закончив службу, получил два высших образования и смог вернуться на Кавказ в качестве спортсмена-альпиниста.
В его рассказах – тонкое ощущение бытия, ценности человеческой жизни, «провернутой» через смертельные будни солдата, и опыт восходителя, терявшего своих друзей.
В его прозе редкостное сочетание романтики и мистики, светящееся желание жить духовно и физически.

Валерий начал публиковаться на страницах журнала "РИСК онсайт" несколько лет назад. Постепенно количество рассказов выросло с ним появилось и желание собрать их под единой обложкой. С удовольствием представляем вам один из них.
Иллюстрации нарисовал замечательный питерский художник Александр Иванов.

"Страдания очищают, муки убивают"..

Psychodelic trip

Горы бывают разные, большие, маленькие, снежные, скалистые, теплые и холодные…
Но какими бы они, ни были, есть одна вещь их всех объединяющая – сила земного притяжения, действие которой одинаково везде.

Хибины, маленькие северные горы, такие домашние, такие уютные. Многие провели здесь замечательные дни своей туристско-альпинистской молодости. Суровая природа, короткое, очень часто холодное, но по-своему очаровательное лето, переходящее в потрясающую своими красками осень. В это время, ночью, солнце не садится за горизонт, оно совершает свой путь на небосклоне, по кругу, на севере лишь заходя за горы. В этот момент, подсвеченные солнцем как бы «со спины» они стоят в торжественном розовом ореоле. Темнота не наступает, она придет позже, вместе с осенними ветрами и холодами и будет властвовать почти полгода, а сейчас солнечный свет становиться немного приглушенным как будто солнце закрыла небольшая туча. Склоны двух хребтов, резко обрываясь вниз, создают большое длинное ущелье. Одна сторона его особенно крута и представляет собой скальную стену, нависающую в верхней части. Там, приближаясь к вершине, трое молодых людей завершают восхождение. Им осталась одна веревка до выхода на гребень. Солнце уже давно не светит на стену, достаточно прохладно. Первый вышел на половину веревки, внизу на небольшой полке размером с письменный стол за ним внимательно наблюдают его товарищи. Все идет по плану. Осталось пролезть карниз, нависание и достичь внутреннего угла, где лазание уже не такое сложное. Порода очень рыхлая, крючья бьются без звона, ощущение что руками, вытаскивая камень за камнем, можно вырыть в стене пещеру. Веревка плавно уходит вверх. Первый уже достиг карниза. Тынь, тынь, тынь – глухой звон вылетающих крючьев, страховочная веревка на мгновение ослабла, тело первого, пролетев мимо, скрылось внизу за перегибом, в следующий момент, мощный рывок, вырвав станцию, увлек ребят вниз. Дул прохладный вечерний ветер. Солнце продолжало свой путь по кругу.

- Колесников, ты до армии альпинизмом занимался?
- Так точно товарищ капитан.
- Встань когда с тобой разговаривает старший по званию, завтра поступаешь в распоряжение инструктора по горной подготовке – прапорщика Семенова. Будешь ему помогать на занятиях.

- Группа, равняйсь, смирно! Тема занятия: организация воздушной переправы через препятствия. Товарищи разведчики, сейчас боец продемонстрирует вам способы наведения воздушной переправы и способы передвижения по ней.

- Давай дальше без меня, здесь закончите, приводи их ко мне, будем спуск по веревке тренировать – прапорщик Семенов собрал снаряжение и направился в сторону заброшенного здания, что стояло на окраине танкового полигона.

Где найти достойное препятствие на равнинах Подмосковья? Придется как-то выкручиваться.
«Дай-ка натяну я для наглядности переправу через вот эту небольшую болотину»,- сообразил я.
Через несколько минут переправа была готова. Карабинов не хватало, пришлось изобрести какую-то систему из ветхих побуревших от старости репшнуров.

«Ладно, один раз выдержит, сам один раз проеду, покажу и сразу же разберу все», - думал я, сидя на дереве и натягивая веревку.
- Колесников, сука, у меня камуфляж новый не дай бог я из-за тебя в болото упаду! – как будто прочитав мои мысли, зашипел злой дембель по кличке Мартын.
- А я хочу, чтобы у меня каждый боец сам переправился!- заявил после демонстрации командир первой разведгруппы.
- Конечно, только пусть они снимут бронежилеты и оружие, – ответил я. – Ситуация выходила из под контроля.
- А мои бойцы смогут переправиться в бронежилетах! – заявил подошедший командир второй разведгруппы.
- А мои – в бронежилетах и с оружием! – в глазах командира третьей разведгруппы сверкнул огонек соперничества. Здоровые, лысые, своим внешним видом и повадками они больше напоминали бандитов, чем офицеров красной армии. Не зря в то время у КПП постоянно паслись граждане на черных Мерседесах с предложениями подработать – завалить кого-нибудь в Москве.

Старые репшнуры трещали и скрипели, я извелся весь, последним переправлялся огромный, двухметрового роста, пулеметчик Гусев по кличке Гусь. В бронежилете, каске и с пулеметом. Веревка провисла почти до воды. Но система выдержала, уберегла от разборок с искупавшимися в болоте дедами.

На следующий день мою фамилию знали все офицеры батальона.
- Колесников, там это… телеграмма тебе, в штабе лежит, там это… в общем, друзья у тебя на гражданке погибли… в горах…
-!?
- Ты сходи в штаб то, телеграмму получи.

Время как будто замедлило свой ход. Я смотрел на своих сослуживцев. Если вы останетесь живы после минометных обстрелов в Грозном, объездите всю Чечню в составе разведгруппы залезая в села набитые до отказа боевиками, то ваше сознание просто устанет бояться. Небрежно держа оружие, они расслабленно сидели на броне. Они больше не верили в собственное бессмертие. Цинизм – вот лучшее средство от сумасшествия. И они даже привыкли смеяться над нелепыми формами смерти, которыми изобилует быт войск в условиях боевых действий. Видимо что-то подобное происходило и со мной…
Но это был удар в спину.… Этого я не ожидал… Серега, Коля и Димка.… Сами отслужившие в армии они взяли негласное шефство над моей матерью по очереди заходя в гости и отвлекая ее от тяжелых мыслей в то время пока меня мотало по «командировкам». Кто угодно только не они!!!

Кировск. Аэродром. Поднимая клубы пыли садиться вертолет. Пилот устало срывает наушники с головы. Грузно выпрыгивает на бетон. Его комбинезон мокрый насквозь.
Еще десять минут назад он удерживал вертолет, раскачиваемый порывами ветра. В ущелье, которое превращается в гигантскую аэродинамическую трубу даже при слабеньком ветерке. Притулив машину двумя колесами на осыпную полку в середине стены, куда упали ребята. Винт вращался в полуметре от скалы. Пока спасатели затаскивали тела на борт, каждое дуновение ветра могло быть последним для всех.
- На базу завтра полетим, водки налейте!

Мы идем в гараж. Мы – это я и Света. Света это Колина жена. Теперь уже вдова. Двадцатилетняя вдова. В гараже лежат три чемодана.
- Вот смотри. – она раскрывает чемоданы. Там вперемешку лежат флисовые куртки, карабины, закладки, скальные туфли, новое и красивое снаряжение, в него были одеты ребята в тот день…
У меня есть товарищ. Когда мы встречаемся с ним, он оглядывает мою одежду и тон его общения – уважительный или снисходительный будет зависеть от того, какие бренды надеты на меня. Он думает, я не замечаю его взглядов. Он просто никогда не видел как дорогое и красивое снаряжение в один момент превращается в кучу окровавленного хлама.

В одном из чемоданов замечаю связку моих карабинов.
- Свет, я карабины свои заберу?
- Нет! – в ее голосе зазвучала сталь.
- Да, извини, ерунду сказал, давай хоть почищу, а то вон, окислятся начали.

Сколько раз было так, что обычная встреча со знакомым на тренировке оказывалась последней, когда я видел его живым.
- Привет! Лазаешь? Один?
- Давай вместе?
Я помню их всех… Их больше десятка.… Некоторые были друзьями, другие просто знакомыми, напарниками на тренировке.
Иногда я думаю, о том, как бы я с ними общался, если бы знал что эта встреча последняя.
Нет, я не стал бы отговаривать этого человека ехать в горы или лезть на конкретную вершину, потому что я знаю, что это бесполезно.… Быть может, я бы чуть дольше разговаривал с ними, был бы чуть менее категоричным, постарался сделать им что-нибудь приятное…

Гребень горы, по гребню идет человек. Один. Старые стоптанные кожаные вибрамы. Синие шерстяные рейтузы, вязаная шапочка, болоньевая штормовка, деревянный ледоруб.
Он идет на гору. Он очень долго ждал этого момента и уже даже не надеялся на встречу с этой горой. Но его не интересует вершина. Ледоруб понадобится лишь в одном месте – в крутом фирновом кулуаре, который выведет на осыпную полку в середине стены. Этот человек – я. Я не был здесь очень много лет. Это снаряжение я собрал здесь, у старых туристов – знакомых моих родителей.

Ночь, а точнее полярный день. В лицо ударил порыв ветра. Косой дождь со снегом. Так всегда, даже очень маленькая гора хочет проверить, насколько серьезны твои намерения. Быть может, если ты убедишь ее, она смилостивиться и пропустит тебя. Где-то здесь рядом идет он. Я его чувствую. Чуть ниже по гребню, вон там за камнями. То, плетясь сзади, то обгоняя. Он идет рядом.
И он обязательно подойдет ко мне, но не сейчас. Потом, когда мне будет особенно тяжело.
Это будет даже не схватка, это будут тяжелые переговоры. В которых так трудно одержать победу. Я ненавижу его. Я бы убил его. Вот и кулуар. А вот и Он.

- Иди назад, ну промок же насквозь!
- Кулуар крутой, никто не знает что ты здесь! Так ведь и не найдут никогда!
- Ну что ты хочешь ТАМ найти?
Дальше по фирну вниз в три такта до того жандарма. Потом направо траверсом по мокрым скалам. И дальше по узеньким полочкам до этой осыпной полки. Вот и она.
Виски сдавило, неимоверная тяжесть навалилась на плечи. За столько лет снега и дожди смыли все следы, разровняли осыпи. Сердце колотится, из под осыпи торчит часть компенсирующей петли, я еще покупал. Нет, брать не буду. Не могу. Надо уходить, тяжело то как…
Вот и гребень, теперь бегом вниз. А где же он? Теперь не подойдет ведь. Будет сидеть на камне, и смотреть в спину. Я чувствую его взгляд. Я ненавижу его. Я бы убил его.
Но я не могу его убить.
В нем – моя сила.
Потому что он – это я.